Печать не дала мне ничего, кроме боли, зато от неожиданности Питер оставил Хлою и атаковал меня немедленно.
Именно этого я и добивался…
Глава 2.3
Он был в ярости.
Питер Соло не просто ненавидел меня из-за смерти брата — он видел во мне причину своих неудач, и это злило его посильнее всего остального.
В его мощи я нисколько не сомневался.
Как и в желании убить.
Будь он чуть безумнее, чем сейчас, он покромсал бы меня на куски и сожрал в сыром виде, и никакие паршивые доводы его сестры Терри не убедили бы меня в обратном.
На первый атакующий бросок Питер потратил приличную часть кодо, вложив его сразу в два мощных эрга — гравитационный и кинетический.
Меня швырнуло в стену, протащило по ней до самой крыши и метнуло в воздух метров на пятьдесят в высоту. Причем подняло не только меня, но и все каменные обломки, валяющиеся на пустыре в радиусе сотни метров. Куски гранита и кирпича завертелись смерчем, перестукивая, раскалываясь и шурша.
Шляпу снесло с головы, волосы растрепало порывом ветра, дыхание замерло на вдохе… и с высоты передо мной предстала Гвардейская площадь: ряды прилавков, щербатая брусчатка, цветные черепичные крыши. Заискрились стёкла магазинных витрин, и солнце ослепило глаза.
Вспышка длилась всего секунду.
Мгновение.
Но время будто замедлилось, завязло в стылом утреннем воздухе и…
…пошло совсем по иному пути.
Передо мной снова предстал Ронстад, только совсем другой. Погружённый в ночь, объятый пламенем и наполненный дымом, криками и смертью. И я точно знал: это не будущее, а я не ясновидящий. Это картины прошлого, совсем далёкого, времён Великой родовой битвы.
Не знаю, что конкретно погрузило меня в воспоминание — резкий перепад давления, напряжение, боль или что-то иное — но я буквально влетел в своё тёмное прошлое и сейчас смотрел на Ронстад с высоты.
Город горел, усыпанный трупами и оглушённый воплем умирающих. Те редкие выжившие, что ещё могли передвигаться, прятались, спасали своих детей, бежали…
Армию Ронстада добивали харпаги.
Точно так же, как сделали до этого с Эгвудом и как совсем скоро сделают с Фориатом и Юни-Портом. Чудовища-стервятники не оставляли в живых никого, высасывали кодо из адептов, рвали и раздирали на части всё живое.
Я смотрел на хаос сверху, с крыши того самого здания, что сейчас стояло заброшенным и полуразрушенным на пустыре у Гвардейской площади, а площадь распростёрлась у моих ног, мёртвая — здесь харпаги уже успели пройтись минут двадцать назад.
Мои волосы трепал ветер, смешанный с жаром и дымом костров, раны по всему телу саднили и сочились кровью, но особо не беспокоили — бессмертие чёрного волхва не дало бы мне погибнуть, зато я отлично знал, что если не выполню задание, то Хозяин причинит мне такую боль, что все страдания мира с ней не сравнятся…
Я стоял на крыше и ждал свою жертву — хранителя Печати с буйволом, наследника правящего рода Ронстада, одного из Союза Пяти Печатей, патриция Зейна Орривана. Он должен был вот-вот появиться. Вместе со своей реликвией, конечно.
Оставалось только её забрать.
И если я это сделаю, то Печать Ронстада станет вторым артефактом из долины Царей, что окажется в моём кармане. Эгвуд уже покорился, а патриций Каспий Дюваль и весь его род пали от моей руки — слишком рьяно сопротивлялись.
Я стянул кожаные перчатки и сунул ладонь в карман камзола. Нащупал перстень с вороном.
Он обжёг мне руку, как всегда, не давая надеть себя на палец. Слишком тёмным было моё нутро, слишком грязным, и Хозяин отлично об этом знал. Он знал, что я не смогу воспользоваться силой ни одной из Печатей, созданных светлым Царём, поэтому доверил мне охоту без опасений.
С другой стороны, на кой чёрт мне могущество Печатей, если чёрного волхва сильнее меня в мире не существует (никого, кроме Хозяина… не забывай об этом, дурень, не забывай об этом).
Даже сестра уступала мне по мощи, правда, превосходила по коварности. Этого у неё не отнять. Но никто из нас — ни я, ни она — до сих пор не мог понять, что конкретно дают Печати и для чего они нужны Хозяину. Человеку, которому, казалось бы, ничего не нужно…
Наконец я дождался.
Появился патриций Зейн Орриван.
Невысокий сорокалетний мужчина в чёрной военной форме рядового армии Ронстада шёл в сопровождении трёх телохранителей и держал за руку свою молодую беременную жену. Женщина куталась в шаль, прикладывая ладони к округлившемуся животу. В другой руке Орриван сжимал полуторный меч.