Неудержимая революция
Эти множащиеся и быстро ширящиеся разломы представляют собой глобальную угрозу миру на ближайшие десятилетия. Происходят они от главного конфликта нашей эпохи — подожженного искрами новой цивилизации, которую не сдержать в рассеченной надвое структуре мировых сил, возникшей после промышленной революции.
В будущие десятилетия нам предстоит увидеть постепенный переход к миру, разделенному натрое: государства Первой, Второй и Третьей волны, у каждой группы свои жизненные интересы, свои враждующие элиты, свои кризисы и потребности. Таков исторический контекст, в котором мы видим «оцивиливание» войны, распространение ядерного, химического и биологического оружия, ракет, и возникновение совершенно беспрецедентной формы войны, порожденной Третьей волной.
Мы стремглав летим к странному и новому периоду истории. Те, кто хочет предупредить или ограничить войну, должны принять в расчет эти факты, скрытые связи между ними и уметь распознавать волны перемен, преображающих мир.
В грядущий период волнений и опасностей выживание потребует таких действий, которых никто не предпринимал уже по меньшей мере два столетия. Как мы создали новую «форму войны», так мы должны будем создать и новую «форму мира».
Чему и посвящены будут оставшиеся страницы нашей книги.
Часть шестая: Мир
Глава 23. О формах мира
Среди самых прославленных историй битв во всей западной культуре — библейское предание о Давиде, израильтянине, и Голиафе, филистимлянине. Слабый Давид сразил своего гиганта-противника оружием высоких технологий — пращой.
Их поединок — пример одного из щадящих жизни способов, придуманных первобытными людьми для минимизации эффекта насилия. Чтобы целые племена и кланы не рвали друг друга в куски, многие первобытные сообщества урегулировали свои споры одним поединком — выбирались бойцы, представлявшие каждую сторону.
В преданиях Гомера грек Менелай и троянец Парис дрались в таком же решающем поединке. Археологи нашли свидетельства таких же поединков между племенами тлинкетов на Аляске, маори в Новой Зеландии и много где еще от Бразилии до Австралии.
Другое общественное нововведение древних времен для сохранения жизней — исключения. Щадили женщин и детей, представителей нейтрального племени и посланцев врага. Третья идея — исключить из войны не людей, а определенные места. (Нам стало известно, что на Новых Гебридах воюющие племена устанавливают «места мира», где мир нельзя нарушать.) Четвертая — указание определенного времени, когда битвы должны прекращаться — скажем, тайм-аут для религиозного обряда.
С возникновением Первой волны появилась и форма мира, соответствующая форме войны: новый набор средств, так сказать, для предотвращения или ослабления насилия.
Например, революция Первой волны, поднявшая войну над уровнем межплеменных стычек, изменила также судьбу пленных. До того живые пленные были не нужны победившей стороне, разве что для замены павших воинов или женщин, необходимых для размножения. Когда сельское хозяйство позволило создать избыток еды и пленник, как оказалось, может произвести еды больше, чем нужно для его прокорма, стало выгоднее обращать пленных в рабство, чем убивать или съедать. Как ни ужасно было рабство, оно послужило одним из нововведений Первой волны, снизивших число убитых на войне. Это был штрих в форме мира первоволновой цивилизации.
То же случилось и когда грянула промышленная революция. Цивилизация Второй волны создала свою форму войны — и форму мира, ей соответствующую.
Например, когда вырос индустриализм в Западной Европе, очень серьезное внимание стало уделяться договорным отношениям. Договоры между сторонами стали деталью деловых будней. Политическая система обычно оправдывалась как «общественный договор» между ведущими и ведомыми. Вполне естественно было странам Второй волны подписывать договоры друг с другом. Трактаты и соглашения стали, таким образом, краеугольным камнем формы мира Второй волны. Некоторые из них устанавливали определенные нормы поведения солдата.
Хотя «…гуманные идеи существовали многие тысячи лет, — сообщает доклад факультета исследований мира и конфликтов университета Упсалы в Швеции, — только в семнадцатом — восемнадцатом веках правительства Европы приняли „Устав войны“, задавший некоторые нормативные стандарты обращения воюющих сторон друг с другом».