Как мы видели, Третья волна экономики бросает вызов прежней индустриальной системе, разбивая рынки на меньшие и более дифференцированные фрагменты. Появляются рыночные ниши, потом продукты для этих ниш, финансирование, игроки ниш на рынке акций. Реклама для ниш заполняет СМИ для ниш — такие, как кабельное телевидение.
Этот уход от массовости в передовой экономике сопровождается уходом от массовости существующих в мире угроз, поскольку единая гигантская угроза ядерной войны сверхдержав сменилась множеством «угроз по нишам».
Бывший советник Белого дома по науке Дж. А. Кейворт-второй формулирует это иначе, замечая, что переход от в высшей степени централизованных вычислительных систем на базе больших компьютеров (мэйнфреймов) к «ордам мелких персональных компьютеров» имеет параллель в «среде угроз», стоящих перед мировой общественностью. Вместо так называемой «Империи зла» над миром нависли «распределенные угрозы».
Таким образом, перемены в технологической и экономической структуре отражаются и в военном деле.
Смех в инфосфере
Где-то высоко в «инфосфере», куда отправляются после смерти социологи, слышен циничный смех итальянца Гаэтано Моска.
Почему, спрашивает он себя, столько считавшихся блестящими умами людей — политики, журналисты, специалисты по международным отношениям, гуру всех мастей, — поражены или удивлены насилием, вспыхнувшим по всему миру после холодной войны?
«Когда кончается война большого масштаба, — писал Моска в 1939 году в своей книге „Правящий класс“, — разве не оживает она в малом масштабе в виде ссор между семьями, классами и деревнями?» Оказывается, Моска был недалек от истины, пусть даже оконченная война была не горячей, а холодной.
Сегодня мы видим ошеломляющее разнообразие сепаратистских войн, насилия на этнической и религиозной почве, государственных переворотов, пограничных споров, гражданских бунтов и террористических актов, толкающих толпы пораженных бедностью и сорванных с места войной эмигрантов (а с ними и орды наркокурьеров) через национальные границы. В современной все более глобальной экономике эти с виду малые конфликты порождают серьезные вторичные эффекты в окружающих (и даже отдаленных) странах. И потому сценарий «много малых войн» заставляет стратегов многих армий свежим взглядом посмотреть на так называемые «специальные операции» или «специальные силы» — тех, кто будет воевать в войнах за ниши завтрашнего дня.
Из всех подразделений современной армии подразделения специальных сил, вероятно, ближе всего к ведению войн Первой волны. В их обучении делается упор на физическую силу, сплоченность подразделения — создание сильных эмоциональных связей между его членами наряду с суперпрофессиональностью в ведении рукопашного боя. Вид войны, которую эти войска ведут, также сильнее всего зависит от нематериальных составляющих — интеллекта, мотивации, уверенности в себе, находчивости, преданности делу, боевого духа и личной инициативы.
Специальные силы — как правило, добровольческие — являются, короче говоря, элитными подразделениями, предназначенными, как объяснил один офицер, действовать «в зонах враждебных, защищаемых, отдаленных или культурно чувствительных». Термин «специальные операции» охватывает широкое разнообразие задач — от распределения продовольствия жителям после стихийных бедствий до обучения солдат дружественной державы борьбе с повстанцами. Специальные силы могут совершать тайные рейды для сбора разведданных, диверсий, спасения заложников или политического убийства. Они могут участвовать в антитеррористических операциях, в операциях по борьбе с наркоторговлей или вести психологическую войну и наблюдать за соблюдением соглашений о прекращении огня.
Они могут действовать силами батальона в десантном рейде или боевыми единицами, насчитывающими менее десятка человек. Рекруты должны пройти длительное обучение. Как сказал один бывший офицер специальных сил, лишь слегка преувеличивая: «Десять лет уходит на создание по-настоящему боеспособного индивида. От восемнадцати до двадцати восьми лет он только учится». Каждый солдат в небольшой группе должен обладать многими умениями, в том числе умением бегло говорить на нескольких языках. Солдаты могут проходить обучение по самым разным вопросам — от обращения с иностранным оружием до взаимодействия культур. Майско-июньский выпуск журнала «Инфантри» поместил объявление о наборе солдат для «проведения операций в разных точках земного шара индивидуально или малыми группами». Знатоки сразу поняли, что это объявление сил «Дельта», Первого оперативного отряда специальных сил армии США, предназначенных для операций по спасению заложников. Но «Дельта» — всего лишь один из наиболее известных отрядов командования специальных операций армии США. У флота свои специальные силы, у ВВС — свои.