. .Солнце пекло все сильней. Из-под соседних ворот опять выбежал веселый котенок.
- А зверюшка-то, зверюшка-то наша!.. Но вдруг, подняв головы, мы удивленно посмотрели друг на друга.
...за-клей-менный
Весь мир голодных и ра-бов!
громким голосом пел кто-то в кустах за пыльными домишками.
- Господа!
- Господа, кто это?..
Кое-кто из офицеров приподнялся.
- Такого нахальства!.. такого...- И, сплюнув, поручик Ягал-Богдановский встал и пошел через улицу в штаб. А голос за штабом крепчал и рос:
Эт-то есть наш послед-ний,
все выше и выше подымался он,
И реши-тель-ный бой,
С Интер...
Здесь короткий выстрел подсек пение. Следующие два выстрела упали уже в тишину...
* * *
Солнце сдвинуло тень под самые наши ноги. Мы лежали, еще ближе прижавшись к забору.
- ...И пел, господа офицеры, и пел!..- рассказывал какой-то вольноопределяющийся.- Вокруг крики: "Заткнись!.. Ты!.. Молчи!.. Сволочь!.." А он, господа офицеры,- и знаете, плюгавый такой! - стоит себе и, понимаете..
- Господа, слыхали? - еще издали крикнул нам поручик Горбик.- Слыхали, как Туркул его петь заставил?.. "Ах, сука такая!. Пой на прощанье!..крикнул Туркул - Пой, чтоб знал, за что подыхаешь!.."
- А не врете?
Поручик Горбик вспыхнул. Потом улыбнулся.
- Вам бы, Дегтярев, в че-ка служить! Всё допытываетесь! Спросите у генерала Туркула. Ага, не спросите!..
Кто-то стучал в закрытые ставни окна:
- Молока!.. Хозяйка...
На самом солнце, посреди улицы, стоял подпоручик Морозов.
Он долго смотрел почему-то на драный сапог, которым играл веселый котенок и который ткнул потом в сторону идущий к штабу красный курсант.
АЛЕКСАНДРОВСК И БОИ ВДОЛЬ ДНЕПРА
Лошади шли рысью. С подвод соскакивали солдаты, бежали в степь на баштаны и вновь, уже с арбузами, нагоняли обоз.
За подводами каждой роты шла тачанка с бочкой. Воды в бочках не хватало. Возле бочек, по всему нашему пути через степи, бежало по несколько солдат. Несколько офицеров бежало и за бочкой нашей роты.
- На Днепр идем,- напьетесь! - кричал с подводы полковник Лапков.- По ме-ста-ам!
- Накачал брюхо и командует! - ворчал мичман Дегтярев, вполоборота сидящий на краю нашей подводы.- А нам пальцы сосать, что ли?
Сидящий по другую сторону мичмана поручик Ягал-Богдановский обернулся:
- Мичман, не забывайтесь! - И, опять склонившись над поручиком Пестряковым, вопросительно поднял брови: - Так!.. Ну, и что же?..
- Вот и говорю... Махно нам подчинился. Володин подчинился. Граф Пален в Белоруссии подчинился... Это уже три...- продолжал поручик Пестряков, растянувшись на подводе и выгрызая из разбитого кулаком арбуза красные куски мякоти.- Булак-Балахович с Савинковым - это уже четыре... Атаман Семенов - пять... Это и называется своими силами. . Народными, так сказать, силами... Ну, так что же вы скажете, дорогой Ягал-Богдановский? .
Поручик Ягал-Богдановский усердно выдувал застрявший в мундштуке окурок.
- Что?..- Щеки его ходили, как баллон пульверизатора.- Что?.. А то, что, если б мы, вместо этого, подчинились польскому командованию...
- Молчите, ренегат! - крикнул вдруг мичман.- Патриот называется! А губернии почем продаете, сукин сын?
- Отродье эсеровское! Истерик! Хайло заткните! - побледнев, вспылил всегда сдержанный Ягал-Богдановский.
- Так!
- Крой! Крой его!
- Матом натягивай!.. Матом! - обрадовавшись, загалдели офицеры, которых сдержанность Ягал-Богдановского всегда несколько стесняла.
- А ну!..
- Еще!
- Наша берет!.. Матюком!.. В три матери загибай!.. Матерью!..
- Я?.. Это я ренегат?..
Уже овладев собой, поручик Ягал-Богдановский презрительно поджал губы, опустив под косой линией коротко подстриженные, всегда прямые усики.
- Я предлагаю, мичман, созвать...
И вдруг, взмахнув рукой, он быстро соскочил с подводы и закричал, схватив подводчика за портки:
- Стой, мать твою!.. твою мать! стой!.. Но колесо подводы уже повернулось и поломало его упавший на дорогу мундштук.
- ...Твою мать в три бога и в черта косого!.. твою... Куда уши,болван! черт! - спрятал?..
Офицеры на подводе захохотали, сразу, словно по команде.
- С производством, поручик Ягал-Богдановский!
- Вчера была девица, сегодня дама!
- С крещением!
- Магарыч!
- Магарыч!
...А вдали за облаком пыли уже гремели орудия.
Рассыпавшись лавой, шли куда-то кубанцы. Наши 1-й и 2-й батальоны соскочили с подвод и также рассыпались в цепь.
За цепями показались далекие дома Александровска.
* * *
Мичман Дегтярев стоял на подводе, широко расставив ноги, и смотрел вдаль.
- Ну что? - не подымая головы с вещевого мешка, спросил его поручик Пестряков.- Докладывайте!
- Да ничего!.. Перестрелка.
Но вот по полю покатилось далекое "ура". Роты бросились к Александровску, выйдя из цепей и образовав густой черный треугольник. За город бросились кубанцы.
Наши подводы свернули с дороги и тоже помчались к городу,- прямо через поле.
Мимо нас, нагоняя роты, пролетел автомобиль Туркула. За ним другой генерала Витковского.
- Сюда! Санитары!..- кричали раненые. Но никто раненых не подбирал. Все стремительно шло на Алекса ндровск.
- Поймаем!
- Возьмем!
- Нагоним!
- Потопим!..
Неслась по полю и наша батарея.
- Эй! Не отставать! Эй!
Одно орудие в трехпарной упряжке долгое время шло, грохоча зарядным ящиком, возле нашей подводы. Потом обогнало и пошло впереди нас.
- Здорово! Черт! Нагоним!
Шесть мулов, впряженных в орудие, неслись, прижав к голове острые уши. Вбежав в полосу встречных кустов, они отдернули уши еще испуганней.
- Го... Го... Гони!.. Нагоним!
Кусты под подстройками быстро пригнулись. Легли под колеса. Кто-то под колесами вскрикнул. На секунду орудие задержалось, потом, виляя зарядным ящиком, опять понеслось рядом с нами.
В кустах, придавленный колесами орудия, остался штабс-капитан Карнаоппулло. Он лежал на животе, лицом в землю, на которой длинными змеями чернели его окрашенные кровью усы.
- Нагоним!
- Возьмем!
- Потопим!..
Но красные успели форсировать Днепр. Когда мы въехали в пустой город, наша артиллерия открыла огонь по последним уходящим баржам.
...Кажется, уже в третий раз за время нашего пребывания тушил Александровск огни.