Глава 4
Человек сидел за столом, устало вытянув натруженные ноги. Глаза его, такие же усталые, но горящие блеском ненависти к невидимому, но почти что осязаемому им недругу, двигались вслед читаемых ими строк. Он был один в полутёмном помещении, свет в которое проникал лишь сквозь небольшое, закрытое куском прозрачного пластика, оконце. Сопровождавшие его люди благоразумно решили оставить его одного. Дочитав послание, человек тотчас же расслабил напряжённые мышцы, а голова его бессильно откинулась на высокую, обитую толстой и грубой тканью, спинку кресла. Глаза усталого человека закрывались сами собой, но им мешало неясное светлое пятно, пробивающееся сквозь мутную пелену полузабытья. Наконец, взгляд его сфокусировался на лёгкой, кажущейся невесомой, деревянной птице, висящей на тонком шнурке и расправившей резные крылья. Она лениво покачивалась в такт неощутимого сквозняка - вправо, влево, покачивая изящными крыльями, снова вправо-влево. Чёрные бусинки глаз деревянной птицы, казалось, с укором глядят на бессовестно уставившегося на неё человека.
'Ты совершил ошибку' - прошептал он одними губами строку из прочитанного им послания.
- Что же, похоже, так и есть, - пробормотал он, закрыв глаза. Усталый донельзя человек тотчас же провалился в тяжёлый, беспокойный сон. Мелькали картинки из прошлой, донельзя далёкой жизни. Снился детдом, с его светлым, казавшимся маленькому Игорю бесконечным, залом с огромными окнами, сквозь которые лакированный паркет заливало жаркое солнце. Скрип спортивной обуви, запах сваленных у брусьев нескольких матов, гулкие команды тренера Романа Стефановича и детский смех товарищей, беззлобно подначивающих Игорька, самого маленького воспитанника в их группе. Ядвига, первая любовь, и её роскошные рыжие кудри на общем с девчонками выпускном вечере, шум и смех, танцы, ночные песни под гитару, огромный костёр. Потом армия...
Просыпался же Игорь тяжко и, не зная что такое похмелье, он был готов признать, что оно бывает именно таким. Тяжёлая голова, разбитое тело, неловкие движения. Попив жадными глотками воды из стоящего на столе металлического котелка и добравшись до топчана, он мгновенно уснул. Отпустивший его лишь ненадолго сон не собирался окончательно выпускать Игоря из своих цепких объятий.
Оставшиеся с ним шестнадцать верных ему человек уже обустроились в лагере: кто-то готовил еду, оприходовав запасы, оставленными прежними хозяевами, кто-то завалился спать, а кто-то занял сторожевые башенки вокруг укреплений.
- Игорь! - утром бесцеремонно разбудил майора Прохор Куняев, прапорщик из Одессы. - Выйди к парням. Они хотят поговорить с тобой.
Майор вышел на низкое крыльцо, перед ним с хмурыми лицами стояли практически все, с кем он пришёл сюда, трое остались на башенках. Службу не заваливали, дисциплина у его бойцов оставалась в крови, несмотря на не совсем привычные условия. Нет, как профессионалы своего дела, они были готовы ко всему, но вот только окунаться в средневековье со всеми вытекающими, всё же это некоторый перебор.
Однако, сказать было нечего, язык словно прирос к зубам. Сказать, что он мня себя самым умным, решил сделаться удельным князьком, на правах автономии принимая гешефты из центра? Не считая себя обязанным подчинятся людям из параллельного, или как там его, да просто иного мира, он сразу решил дистанцироваться от них. Вроде получалось. Но вот какая незадача, не срослось. Рискнул поставить ставку на инаковость и на - получи.
- Скажи, что дальше делать, Игорь, - в тишине, нарушаемой лишь шумом деревьев, в чьих кронах гулял ветер, негромкий вопрос бил по ушам.
- Это моя ошибка парни, вы не должны оставаться со мной, - выдавил Матусевич.
- Объясни! Не говори загадками, - проворчал Лазарь, давний сослуживец Игоря, также как и Матусевич, уроженец Белостока.
- Короче так. Я нарушил правила. В наказание мне приказали оборонять этот объект. Помощь от Соколова будет. Ваше право уйти к ангарцам я не оспариваю, - короткими, рваными фразами говорил майор.
Ожидая вопросов, он стоял на крыльце. Таковых не последовало. Его бойцы молча расходились, ушёл в дом и Игорь. Присев за стол, он уронил лицо в ладони рук, пальцы его немного подрагивали. Посидев так с пару минут, он резко встал и решительно вышел во двор. Для начала следовало проинспектировать этот объект, да и постройки с северной стороны сопки тоже. Миронов написал, что там огороды. С оружием дела обстоят совсем грустно, но в записке обещали привезти его так скоро, как это будет возможно. Хорошо, хоть так. А потом, вечером, следует поговорить с парнями, лучше объясниться сейчас, чем ждать итогов их пересудов.