Выбрать главу

Вахтенным разливающим, на последней предвоенной встрече в Либаве, был Николай Второй.

– Красиво получается, – Вильгельм сделал пасс рукой, ка дирижёр перед оркестром, никак он не может в себе изжить эту пафосную театральность, – перед решающей битвой мир разделился на Добро и Зло. Как по заказу. Все двуличные мерзавцы сняли маски и теперь не отсидятся в стороне. Ради этой битвы стоило жить. Наливай, Ники, не спи. За Победу, братья!

– Что ты собираешься делать с базой и эскадрой на Ибице, Вилли?

– А что с ними можно сделать? Не нужны они больше. Это австрийское старьё даже ремонта не стоит. Пусть дерутся как есть и пытаются отдать свои жизни подороже.

– На Ибице – это будет бесполезная жертва, их просто перебьют. Предлагаю перевести их заранее в Барселону. Под прикрытием фортов это старьё ещё постреляет. Да и двадцать тысяч бойцов лишними там не будут.

– Да какие из моряков бойцы на суше… Впрочем, ты прав. Всё лучше, чем драться за бесполезный остров с нулевыми шансами на победу. В Барселоне наверняка кто-нибудь выживет, а моряки мне ещё пригодятся.

Глава 4

В сентябре 1906 года Русская Императорская Армия перешла на новые уставы и начала проведение скрытой мобилизации. Два миллиона трудармейцев перевели в строевые части и начали их обучение. Офицеров и унтер-офицеров хватало, все семьсот тысяч кадровых военнослужащих Русской армии готовились к этому дню заранее. По сути, армия у нас из одних офицеров и унтеров и состояла, только всем звания задерживались из-за отсутствия вакантных должностей. И вот прорвало карьерную плотину. Все получили повышения (примерно десять процентов сразу на две ступени) и новые назначения.

Жалование давно все получали повышенное, поэтому шоком для бюджета это не стало, граф фон Витте к войне начал готовиться раньше всех, причём к войне трёхлетней и жутко затратной, в плане расхода вооружений и боеприпасов. Минфин уже готов к проведению Военно-патриотического займа под полпроцента годовых, и не возникало никаких сомнений, что выкуплен он будет полностью, не придётся даже задействовать ресурсы Русско-китайского банка.

У Столыпина уже были готовы тщательно проработанные законы о «Мобилизации» и «Военном времени», в которых постарались учесть всё – от хлебной компенсации для нуждающихся, до особого режима работы железных дорог и управления национализированными активами подданных (или граждан) враждебных держав. Конечно, и закон о «Военном налоге» был подготовлен заранее, в него оставалось только вписать цифру в процентах. Национализировать активы врагов готовились Дурново и князь Хилков.

Только производственные активы, банки решили не трогать. Мировая финансовая система сейчас завязана на рубль настолько, что даже после начала войны, большая часть международной торговли останется в рублёвой зоне. Все настолько привыкли к удобству рубля, что возврат к расчётам в драгметаллах уже выглядел архаикой прошлого века. Пересесть с автомобиля обратно в телегу можно, но зачем, если автомобиль ещё работает? А это ведь наш автомобиль, если и сломаем, то только себе навредим.

К тому-же, по банковским каналам установятся «горячие линии». Общаться нужно даже во время войны. Ведь мы не войну на истребление затеваем, а всего лишь колониальный передел. Галантный век ещё не похоронили отравляющие газы и ковровые бомбардировки. Даже концентрационных лагерей ещё не придумали. И не нужно звереть как можно дольше, это всегда успеется.

Начальник Морского Генерального Штаба, вице-адмирал Макаров успешно провёл навигацию по Великому Северному морскому пути, проведя на восток эскадры вице-адмирала фон Тирпица и контр-адмирала Голикова, а на запад вице-адмирала Камимуры и контр-адмирала фон Эссена. Опыт получили и британцев опять в раскоряку поставили. А если Рейх заключит союз с Японией? Что вообще у этой Японии на уме? Микадо и Наследник некоммуникабельны как памятники, а премьер-министр, Ито Хиробуми, скользкий, как угорь.

Да ещё и этот Михаил Первый… Узурпатор, но он есть. И его все признали. Пока себя ничем не проявил, но ждать от него чего-то хорошего не стоит – радикальный британофоб, который после коронации заявил, что мечтает забыть английский язык, но, к сожалению, не может: – «Он дан мне в наказание за слабость». Конечно, это в ответ на демарш Эдуарда Седьмого, но ведь и демарш не на пустом месте возник.