Главные действия происходили на реке. Наши канонерки пытались потопить турецкие мониторы, одновременно с этим перекрывая проходы минными заграждениями. Фарватер закрыли у Гирсова, верховьях Мачинского рукава, у острова Мечки, у Фламунды и Зимницы, а также чуть выше Рущука. Минный катер лейтенанта Федора Дубасова сумел потопить монитор «Сейфи», чья грозная слава оказалась пустышкой. Десятки моряков за свои героические действия удостоились орденов и Георгиевских крестов, первых в эту войну.
7 июня командующий 14-м корпусом генерал-лейтенант Циммерман отдал приказ к ночному форсированию Дуная в его нижнем течении у города Галаца. Река там имела ширину в версту, но благодаря канонеркам, артиллерии, многочисленным пароходам, баржам, лодкам и неплохой организации, Рязанский и Ряжский полки успешно заняли турецкий берег. Командовал там генерал Жуков, проявивший себя блестяще. Продолжающаяся всю ночь перестрелка закончилась тем, что турки отошли, а Циммерман получил возможность беспрепятственно перекидывать войска.
Но обо всем этом гусары Смерти узнали чуть позже. Мы жили обычной походной жизнью и утро 6 июня не предвещало ничего необычного. Я выслушал доклады ротмистром и поручил подполковнику Костенко оформить полученные сведения ежедневной запиской, подаваемой в штаб Скобелева. Затем начался обход.
— Всем ли довольны, ребята? — спрашивал я, останавливаясь у палаток первого эскадрона.
— Так точно, всем довольны, вашблагородие! — дружно отвечали гусары. У полковых кухонь я отведал завтрак — пшенную кашу, хлеб с маслом и соленой рыбой, а также сладкий чай, все вкусное и свежее. По примеру Скобелева я два раза в неделю беседовал с нижними чинами, узнавая, нет ли у кого в чем нужды. Сегодня с просьбами никто не обратился. С чувством выполненного долга я вернулся к собственной палатке, у входа в которую Снегирев уже разгонял сапогом объёмный, на ведро, самовар.
Полковник в русской армии получал неплохо, но нес внушительные представительские расходы. Ему приходилось, что называется, соответствовать. У меня имелся солидный доход и поэтому трудностей не ощущалось. Более того, по мере сил я постоянно поддерживал нижних чинов. За удачные действия покупая им то ведро водки на эскадрон, то давай рубль или два за геройство. На мои завтраки и обеды приходили все офицеры и денег с них я за подобное не брал. Богатые товарищи, такие, как граф Шувалов могли и сами по себе позаботиться, но для большей части других, особенно корнетов и поручиков, такая помощь выглядела весьма существенной.
У палатки стоял стол, я сел на складной стул, закинул ногу на ногу, вытащил портсигар и закурил, прислушиваясь к разговору. От костерка пахло дымом. Легкий ветерок играл с волосами, а в небе светило солнышко. Денек обещал быть жарким, но пока что можно было сполна насладиться утренней свежестью.
— Как по мне, приезд Государя сильно связал руки Главнокомандующему, — рассуждал ротмистр Озерский. — Скажите на милость, как командовать, когда тебя непременно закидывают различными советами, которые на самом деле обязательны к исполнению?
— Заканчивай ты уже эти политесы разводить, Ян, — насмешливо фыркнул Некрасов, разливая по бокалам красное болгарское вино. — Что у тебя вечно голова забита всякой чушью? Какая нам разница, что происходит на Главной Квартире?
— Нет, господа, в этом есть определенный смысл, — возразил Костенко. — Нельзя же быть такими приземленными.
— Ну, Андрюша наш никогда не интересовался ничем иным, кроме коней, женщин и войны, — хохотнул Егоров. — Так ведь?
Офицеры дружно заржали, как жеребцы. Все знали, что Некрасов — надежный и сто раз проверенный друг, который категорически отказывался расширять свой кругозор. На самом деле, он даже в чем-то соответствовал массово растиражированному образу лихого, красивого и малость недалекого гусара.
Завтракали просто. Кроме вина на столе стояла мамалыга[7], грудинка, отварные куриные яйца, сыр, масло и гусиный паштет. Прискакавший из Зимницы вестовой привез письма. Те счастливчики, которые получили весточки из дома, тут же закончили завтрак и торопливо разошлись по палаткам.Удивительно, но как сильно на войне возрастает роль даже двух-трех строчек от родных и близких.
Я переписывался с родителями, Митькой и Полиной, Пашино, Скалоном и еще несколькими друзьями, не считая инженеров Волкова и Баранова. Сегодня посланий от них я не дождался, но зато вестовой вручил мне письмо от графини Софьи Шуваловой.
7
Мамалыга — каша из кукурузной муки, широко распространена в Румынии, Молдавии и западной Украине.