Для обсуждения деталей командование Западного отряда собралось в одном из домов Систово. В небольшой комнате находилось почти двадцать человек во главе с командиром отряда цесаревичем Николаем, облаченным в пехотный мундир, с саблей на боку. Наследника престола почти везде сопровождал его младший брат и верный помощник Александр, которому в новой истории уже не суждено стать очередным императором, ибо у наследника свой сын растет. Также здесь присутствовал еще один младший брат Николая и Александра — штабс-капитан Сергей Романов, исполняющие обязанности адъютанта.
Романовых в армии было много, на мой взгляд, даже с перебором. Кроме Императора и его сыновей, НикНика Старшего и НикНика Младшего имелся Владимир Александрович, который командовал 12-м корпусом Рущукского отряд. Алексей Александрович управлял всей морской флотилией на Дунае, а еще один брат царя Михаил являлся главнокомандующим Кавказской армией. Вдобавок в армии присутствовали два светлейших князя Романовских, один из которых, Евгений, недолгое время командовал гусарами Смерти. Романовы занимали множество важнейших постов, часть из которых могла бы отойти более компетентным людям. Правда, в отличии от политиков и их родственников из моего времени они отличались определенной отвагой и за чужими спинами не прятались, что уже говорило о многом.
— Наша задача, господа, выдвинуться в сторону Никополя, захватить данную крепость, после чего направить все усилия для взятия Плевны и остановки армии Осман-паши на реке Вит, — негромко, но внушительно сказал генерал-майор Шнитников, начальник штаба 9-го армейского корпуса, являющегося основой Западного отряда.
— Для взятия Никополя и дальнейшего успешного продвижения у нас имеются все необходимые силы, — добавил новый командир 9-го корпуса, генерал-лейтенант Столыпин, отец известного мне по прошлой истории будущего премьер-министра. — Прошу взглянуть на карту.
Генералы Шильдер-Шульднер, Вельяминов, Кнорринг, Богацевич, Похитонов, Белокопытов, Брандт, Гильхен, Лашкарев, Дандевиль, Ратеев и Ольдекоп уважительно выстроились вокруг наследника, Столыпина и начальника штаба Шнитникова, знакомясь с планом компании. Генеральские звезды и лампасы буквально заполнили помещение. Полковников здесь было всего четверо — я сам, командир 2-й бригады Сводной Кавказской дивизии Григорий Чернозубов и Петр Паренсов, офицер Генерального Штаба по особым поручениям, в чью задачу входила координация действий разведчиков и агентов на территории Болгарии. Со дня на день ждали генерала Фельдмана, который возглавит всю разведку, все же подобное дело требует более основательного внимания, полковника здесь явно недостаточно. Паренсов являлся моим непосредственным начальником по линии разведки, именно через его руки и его голову шел колоссальный объём информации. Он, Столыпин и Шнитников являлись мозгом Западного отряда и потому занимали почетное место рядом с цесаревичем. Нам же с Чернозубом места у стола не нашлось, и мы скромно стояли у окна, прислушиваясь и ожидая приказов. Вместе с нами находился и четвертый полковник — Скалон Василий Данилович, командир Саперного лейб-гвардии батальона и родственник Георгия, моего друга со времен Старой Школы. Саперы являлись единственными представителями прославленного Гвардейского корпуса на территории Турции и прибыли они из России по личной инициативе наследника.
За последние дни Николай Романов в очередной раз показал себя человеком энергичным и напористым. Именно по его инициативе был смещен мой непосредственный начальник князь Кропоткин, прежний командующий 9-го корпуса барон Криденер и начальник штаба Дунайской армии Непокойчицкий. Все трое были уже в летах, являясь сонными и нерасторопными представителями ушедшей эпохи. Им вручили ордена и отправили на пенсию. Непокойчицкому вообще повезло. Он имел весомую долю в еврейской торговой компании '«Грегер, Горвиц и Коган», которые до недавнего момента занимались вопросами снабжения армии. Взяточничество, коррупция, нечистоплотность, злоупотребление и откровенное казнокрадство считались там вполне заурядным делом, а суммы, которые страна потеряла благодаря этим посредникам и прикрывающих их лицам, исчислялась миллионами. Так что на мой взгляд, Непокойчицкого следовало судить, а не орденом награждать. Правда, Николай заверил, что после войны вернется к данному вопросу и тогда ряд лиц ждут не совсем приятные сюрпризы. Пока же цесаревич уделял большое внимание Главному интендантскому управлению. В результате его деятельности главного интенданта армии действительного статского советника Аренса отправили на пенсию, а само управление подверглось существенным изменениям. Новым же начальником штаба Дунайской армии стал Левицкий, отличающийся педантичностью, мелочностью, эгоизмом и угодливостью перед начальством. Такие черты характера не сыскали ему всеобщей любви в армии, но на столь высокий пост Казимира Васильевича назначили по той причине, что кроме названных качеств он так же обладал изумительной трудоспособностью, феноменальной памятью и фундаментальными данными по истории военного искусства. У меня к Левицкому сложилось двоякое отношение, но он был не самой плохой кандидатурой на данный пост.