Очутившись в городе, дальше двинулись по старинной улице, держа направление на главную площадь. Фаэтон, Белокопытов и я находились в одном ряду и с временами мы с трудом вмешались между нависающими со всех сторон домами. Тем временем Ангелова рассказывала нам о своем городе.
— Население наше составляет шестнадцать тысяч человек, хотя раньше тут проживало больше людей. Когда турки начали очередные репрессии, часть разъехалась по всему миру, — сказала она. — В город ведут шесть основных дорог, сейчас мы с вами движемся по главной улице — Златарской Чаршии. Районы поделены на слободы, их пятнадцать, такие, как Баня-баши, Куручешме и Кафе-баши.
— У вас много турецких названий, да? — поинтересовался Белокопытов.
— Да, но теперь мы все поменяем, — с воодушевлением откликнулась женщина и продолжила рассказывать.
Я слушал и оглядывался по сторонам. Марширующая Особая бригада оттеснила болгар к самым домам, но они все равно чуть ли не под копыта бросались, не в силах унять свою радость. Они пели, периодически пускались в пляс и постоянно совали в руки солдат оплетенные бутыли с вином, колбасы, хлеб и фрукты. Под ноги раз за разом бросали цветы. Там, где позволяла ширина улицы, мальчишки и девчонки с громкими криками бежали за нами, многие из них залезали на деревья и дома. В нынешнюю войну я уже видел подобные проявления радости. В Никополе, Плевне, Кутловицах и прочих городах нас так же приветствовали с распростертыми объятьями, но здесь всеобщий градус счастья достиг каких-то невероятных высот. С окрестных церквей, не замолкая ни на минуту доносился колокольный звон. Шум стоял оглушительный. Многотысячная толпа сдавливала нас словно тисками. Большая часть горожан щеголяла национальной болгарской одеждой, но среди них мелькали еврейские и турецкие вещи, а также европейские костюмы и платья. Фески носили чуть ли не треть мужского населения.
Замощенная брусчаткой улица извивалась самым прихотливым образом. Мостовая казалась грязной, со следами недавних беспорядков. Со всех сторон без всякого порядка к ней примыкали улочки и узкие проходы. Часть строений была обмазана глиной и только дома состоятельных граждан, постоялые дворы, некоторые магазины и здания иностранных консульств напоминали о европейской культуре. Стены и окна украшали фрески на самые различные сюжеты. В архитектуре постоянно мелькали восточные мотивы. Справа тонкой свечкой возвышался красивый минарет. В городе имелось множество фонтанов с бронзовыми трубками вместо кранов. Представители всех ремесел — пекари, мясники, ювелиры, гончары и прочие имели строго определенные места на местных базарах, что живо напомнило мне Среднюю Азию.
Мы двигались медленно и когда выбрались на площадь, увидели над зданием Пашинского конака[31], фактически выполняющего функцию ратуши, русский триколор. Гусары времени зря не теряли.
Звеня шпорами, мы с Белокопытовым, Арпсгофеном, Ребиндером и Младеновичем прошли внутрь и расположились в одном из залов. Седов уже ждал нас, заняв здание с непринужденной ловкостью опытного ветерана. Выглядел он так основательно, что всем сразу становилось ясно, кто тут теперь хозяин.
Мебель, обстановка, занавески, картины и предметы быта недвусмысленно напоминали о том, что еще сутки назад здесь работали и проживали турки. А судя по многочисленным ценным вещам, которые постоянно попадались на глаза, Шакир-паша бежал из города как последний трус, второпях оставив все самое ценное. Я приказал Ребиндеру, чтобы драгуны взяли здание под охрану.
Ангелова показала себя женщиной умной, но я все же решил проверить ее слова и разослал по городу более дюжины разъездов, которым поручалось осмотреть улицы, здания и различные поместья и взять под стражу всех раненых и брошенных турок. Заодно они принялись наводить порядок и разбираться с жалобами. Площадь перед Пашинским конаком взяли под контроль подошедшая пулеметная команда Тихонова и гвардейцы Литовского полка. Ломов и Гахович в город пока не заходили, здесь им делать нечего, а Зазерский со своими донцами ушел по дороге на юг, выясняя, как далеко отступил неприятель.
31
Конак — название домов на территориях бывшей Османской империи, которые использовался в качестве официальной резиденции.