Толстой считал, что его герои горячились, негодовали, но они «все были только лошадьми, мерно ступавшими по огромному колесу истории, производившими скрытую от них, по понятную для нас работу» (14, 60).
Но люди думают, и думают они словами, они принимают решения — тоже словесные.
Толстой знает, что самосознание людей, их мнение о причинах их собственных поступков не совпадают с истинной необходимостью этих поступков. Он делает из этого крайние выводы и говорит, что существует «подделывание причин под неизбежные явления» (14, 125).
В другом месте Толстой пишет: «Из этого только следует, что слова ничего не значат и не служат выражением дела… Вся кажущаяся странность состоит только в том, что мы хотим разумно объяснить то, что делается неразумно. Охотник всегда лжет, и военный человек всегда лжет — это так же неизбежно, как то, что у старого кавалериста кривые ноги» (14, 89).
В толстовских романах сознание людей находится в постоянном противоречии с действием. Толстой делает из этого не только тот вывод, что люди живут в ложно построенном мире, в мире, разумность которого запоздала, но и тот вывод, что сознание вообще невозможно и как бы не существует. Отсутствие истинного самосознания у Толстого присуще всем — и лживой Элен, которой иезуиты подсовывают казуистические оправдания, и правдивому Пьеру, который дал слово Андрею Болконскому, что он не поедет к Анатолю, и сейчас же подобрал доказательства, почему он может нарушить это слово.
«Война и мир» — это не роман, описывающий, какие происходили события с людьми, как они боролись за счастье, как они интриговали, совершали действия, — это рассказ о том, что случилось с народом. Единство «Войны и мира» — это единство рассказа о народном самосознании, о внутренних решениях народа, ставших, по мнению Толстого, причиной победы.
Художественное произведение всегда основано на выделении из общей, воспринимаемой автором, картины мира определенного количества материала.
Материал этот потом оформляется так, чтобы все его взаимоотношения были выяснены в самом произведении.
Художественное произведение в своей выбранной замкнутости выражает законы художественно понятой действительности.
Материал художественного произведения получает новое построение, обусловленное мировоззрением автора. Связи событий по возможности даются в самом произведении, но эти связи не состоят в единстве героев.
Об этом впоследствии Толстой писал в «Предисловии к сочинениям Гюи де Мопассана»: «Люди, мало чуткие к искусству, думают часто, что художественное произведение составляет одно целое, потому что в нем действуют одни и те же лица, потому что все построено на одной завязке или описывается жизнь одного человека. Это несправедливо. Это только так кажется поверхностному наблюдателю: цемент, который связывает всякое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету» (30, 18–19).
«Илиада» прежде всего основана на том, что произведен выбор материала из общей истории Троянской войны.
Взята ссора Ахиллеса с Агамемноном. Величайший герой ахейцев не сражается; война принимает характер отдельных стычек. Троянцы могут восторжествовать. Главный герой своим бездействием создает коллизию произведения и увеличивает значимость остальных героев. Выбран момент торможения военных действий. Развязка — смерть Ахиллеса — не осуществляется в действиях — она дается предсказанием коня Ахиллесовой колесницы. Смерть Ахиллеса — цена подвига.
В этом построении выражена сущность войны, сущность отношений военачальников — и сами боги в своей вражде повторяют вражду греческих племен; они как бы усиленное эхо человеческих отношений.
Масштабность произведения Гомера не изменяется. Частная жизнь существует, но она существует, окрашенная крупным историческим событием. Так, любовь Гектора к жене и сыну — это деталь борьбы ахейцев с троянцами, она увеличивает жертву героя.
У Толстого герои не создают событий, но они изменяются под влиянием исторических событий. Война — это магнитное силовое поле, которое строит судьбу и души героев.
При первом появлении толстовской эпопеи в журнале заглавие обозначало время событий — «1805 год».
Это начало сохранилось в произведении — Толстой его мало изменял. В подробных набросках продолжения Толстой наскоро и невнимательно сводил концы с концами, прибегая к интриге: судьба Наташи и Пьера, их брак происходил по воле французского офицера, спасенного когда-то Пьером, и Андрея Болконского, оставшегося в живых, но отказывающегося от Наташи во имя ее счастья. Конец романа — счастливый. Все герои живы. Все личные конфликты улажены. Счастливый конец произведения редко верен, чаще он уступает традиции.