После моего первого трипа мне стало безошибочно ясно, что я занимался в жизни совершенно не тем. Плевать на законы о недвижимости. Другие, вероятно более сильные люди, приходят к осознанию этого без наркотиков. У меня не вышло. Но я вдруг перестал чувствовать, что живу на земле ради того, чтобы помогать владельцам домов снижать налоги на недвижимость.
Один психолог отметил, что наркотики как бы предоставляют эстетический гандикап для артистически ущемленных взрослых: «Взрослый обретает новые озарения посредством галлюциногенов. Они также могут стимулировать новый интерес к музыке, искусству или природе». Искусство преимущественно относится к аудиотактильному миру, даже живопись. Наркотики, более интенсивно моделирующие нашу новую электрическую среду, усиливают ощущения, которые долгое время нейтрализовывались сугубо визуальной культурой механической эпохи.
В статье «Таймс» приводится случай с художником, который вдыхал веселящий газ, когда мог раздобыть состав, потому что «с него реально улетаешь в космос».
Наверное, самое непосредственное, самое сильное воздействие наркотики оказывают на сексуальность, повышая ее с повседневного типового уровня до такого, в сравнении с которым и Д. Г. Лоуренс выглядит старомодным: «Когда мой муж впервые принял ЛСД, он сделался весьма чувственным, ему постоянно хотелось коснуться меня. Всякий раз, когда мы с ним совершаем трип или когда путешествуем с друзьями, я запасаюсь хорошим вином, зрелым сыром и
ароматными веществами, чтобы стимулировать наши ощущения на долгом пути».
Подборка статей в «Таймс» — типичный «зеркализм заднего вида». Она описывает наркотический пейзаж так, будто Де Куинси, По и Бодлер распространили свой декаданс на всю современную американскую жизнь. Факт в том, что «включение» происходит случайным образом, химически, и является событием электрического инжиниринга в ошеломляющем масштабе. Все отсталые страны в глобальной деревне столь же включены в электрическую среду, как и американский негр или тинейджеры западного мира. Старшее поколение письменных обществ «подключается» не очень-то легко, ведь их чувства затвердели в зрительной форме. Но до-образованные, полуобразованые и необразованные нашего общества не только «подключаются», но и выступают против старшего поколения и против механической культуры. Американский негр, который долгое время сосуществовал с данной письменной культурой, ощущает особенный гнев, когда «подключается», потому что видит причины своей деградации в технологии, от которой его хозяева ныне отказываются. Когда в пору бед и страданий Первой мировой войны электрическая эпоха начала ощущаться, мир негритянского джаза выплеснулся наружу и покорил белый мир. Джаз — негритянский продукт, потому что он теснее соотносится с речевыми ритмами, чем с любым печатным текстом на бумаге. Примитивное, тактильное искусство и кинетически заряженные ритмы в музыке и живописи суть нормальный образ жизни любого неграмотного общества. Теперь они становятся основным модусом новейшей технологии. Эта новая электрическая технология, как всякая инновация, служит зеркалом, в котором мы со все возрастающей ясностью видим старые технологии.
Статья в «Нью-Йорк таймс» за 11 января 1968 года называется «Многие современные студенты считают марихуану средством взросления». Одной из главных тем цикла из пяти статей о пользе и вреде наркотиков в США оказался выраженно племенной и коллективно-ориентированный характер потребителя наркотиков. Прием наркотиков, к которому сегодня подталкивает проникновение в информационную среду через внутренние трипы, сам по себе столь же всеобъемлющ, как и электрический мир.
Обитатель прежнего механического мира жил снами и мечтами, которые были для него способом контакта с «полным» миром. Весь XIX век в известном смысле завершился появлением кино и принятием утверждения, что мир снов лучше и богаче реальной жизни. Будничный мир не просто отвратителен — он фрагментирован и специализирован, и мечты о лучшей жизни отнимают значительную часть реальных времени и сил. Совсем наоборот с нашим электрическим временем. Это век вовлеченности и множества служебных сред, которые объединяют людей на многих уровнях. «Страшновато, что эти ребятишки набираются всего и отовсюду, — говорит молодой студент-медик из Йеля, изучающий воздействие наркотиков. — Я думал, это не слишком отличается от наших собственных развлечений,