но это действительно опасно». В самом деле именно охотное принятие новым поколением таких наркотиков, как метедрин, формирующий психологическую зависимость, маниакальное, иногда агрессивное поведение и усиливающуюся паранойю, привело к развалу коммуны хиппи Хайт-Эшбери в Сан-Франциско. По мнению ряда директоров колледжей, деканов и городских психиатров, чаще всего употребляют наркотики способные студенты, не участвующие в общественной жизни учебного заведения, зачастую с проблемами в семье и ощущающие себя чужаками.
Считать подобное развитие событий «одной из новомодных штучек» не менее абсурдно, чем воображать, что в мире бизнеса можно внедрять мощнейшие инновации, не испытывая на себе их последствий. «Последствия образов будут образами последствий». То есть психическое и социальное воздействие новых технологий и окружающей среды, возникающей в результате их внедрения, обратит вспять все характерные психические и социальные последствия былых технологий и их окружающей среды. Как замечает Берталанфи:
В несколько других терминах, алгоритмическая система становится вычислительной машиной, и напротив, каждая вычислительная машина есть воплощение некоего алгоритма. После введения соответствующих данных машина действует по заранее установленным правилам и постепенно выдает результаты, которых не мог предсказать отдельный разум с его ограниченными способностями.
Столкновение старой и новой окружающей среды сегодня анархично и нигилистично. К примеру, то, что называют «смертью бога», представляет собой переход от Ньютоновской к Эйнштейновской образности. Космический часовщик стал транзистором в представлении широких масс. «Нью-Йорк таймс» приводит слова доктора Г. М. Кормоса: «От этих детей веет пустотой, всепроникающей депрессией... Какое-то очень глубокое чувство, будто жизнь не может ничего предложить. Они постоянно говорят об унылости, тусклости повседневной жизни».
Японцы считают, что важен не чай, а ритуал, его сопровождающий. Доктор Кормос полагает, что важна процедура группового участия и общего приема наркотика, которая дает студенту «ощущение принадлежности и идентичности, более важное, нежели действие наркотика».
«Таймс» приводит слова одной артистки:
Я выступала в Нью-Йорке в телевизионной программе, а на следующее утро у меня съемки на Побережье. Если я не высплюсь в самолете, это будет катастрофа. Барбитураты помогли мне заснуть, амфетамины помогли встать. В былые времена мне пришлось бы ехать поездом, почитать книжку, поспать и расслабиться, прежде чем отправляться в Голливуд. Сейчас так нельзя.
В качестве обобщающего замечания можно назвать компьютер ЛСД делового мира, преобразующим мировоззрения и цели. Ни одна из задач бизнеса XX века не выдержала натиска компьютера более чем 10 лет. «Выпадение» —непросто явление, ограниченное лишь студенческим кампусом, ведь чем выше положение сотрудника компании, тем более отчужденным ощущает себя человек, более отстраненным от реальных событий и реальной деятельности.
Голос XIX столетия из пучин «презренной науки» отстаивает иную точку зрения (Джон Гэлбрейт, «Новое индустриальное общество»):
Менеджер высшего звена как аутсайдер или жертва электрического ускорения
Индустриальная система солидаризуется с целями общества. И она приспосабливает их к своим нуждам. Это приспособление не было бы столь успешным, если бы люди, из которых состоит общество, действительно знали, какие силы управляют ими. Индустриальная система достигает своей цели благодаря тому, что задачи, отражающие ее нужды, — эффективное производство материальных благ, неуклонное увеличение их выпуска и потребления, резко выраженное предпочтение, отдаваемое материальным благам по сравнению с досугом, безграничная приверженность техническим изменениям, свобода действий для техноструктуры, обеспечение достаточного числа обученных и образованных работников — она увязывает с общественными добродетелями и гуманной просвещенностью. Принято думать, что эти задачи не вытекают из условий окружающей нас среды, а коренятся в свойствах человеческой личности. Верить в это — значит придерживаться разумного и трезвого взгляда на человечество, а подвергать сомнению — значит рисковать навлечь на себя репутацию чудака и аскета.{4}