Мечта Наполеона о континентальной системе делает его отцом европейского единого рынка
Ограничения видения, порожденные новой индустриальной технологией, оказали влияние не только на ратное искусство Наполеона, но и на его взгляды на экономику. Его идея «континентальной системы» сегодня воплотилась наконец в европейском едином рынке. Как и наша космическая программа, она устарела больше чем на век. Ничто, однако, не проиллюстрирует лучше союз вооруженных сил, экономики и образовательных концепций, чем вклад Наполеона в социальные и экономические теории того времени. В «Жизни Наполеона» Роуз говорит:
Среди многих заблуждений французской революции не было ничего более коварного, чем идея, что богатство и власть англичан основаны на искусственном фундаменте. Эта ошибочная уверенность в слабости Англии выросла из доктрины, изложенной «экономистами» и «физиократами» во второй половине XVIII века: коммерция не сама по себе производит богатство, ведь она только представляет распределение продуктов земли; а вот земледелие является единственным источником истинного богатства и процветания.
Поэтому они превозносили сельское хозяйство, пренебрегая коммерцией и производством, и сама революция, в немалой степени спровоцированная вопросами земледелия, стремилась во многом к той же цели. Робеспьер и Сен-Жюст не переставали противопоставлять достоинства простой сельской жизни коррупции и слабости внешней торговли; когда в начале 1793 года якобинское рвение втянуло молодую республику в конфликт с Англией, ораторы в Конвенте уверенно пророчили падение современного Карфагена.
Керсен объявил, что «мощь Англии зиждется на фиктивном достатке: ...ограниченное территорией, публичное будущее Англии находится почти полностью в ее банке, а это здание полностью подпирается морской торговлей, в отличие от держав наподобие Франции, которая стоит на собственных ногах».
Сегодня Ньерере в Танзании использует вертолеты и радио из-за дефицита рельсов и шоссейных дорог. Вот отличный пример того, как отсталость упрощает использование новейших технологий. Однако он сам — аграрий, который хочет использовать новейшую технологию, чтобы подтвердить принцип децентрализма, ей присущий. Его промышленники, с другой стороны, связаны с более старой моделью централизма и механической специализации. В свое время может начаться гражданская война — из-за противостояния технологий. Так произошло в американской истории, когда дисбаланс аграрной экономики и экономики механической не только привел к острому конфликту интересов, но и (как отметил Гэлбрейт в «Новом индустриальном обществе») «отсрочил ликвидацию рабства на несколько лет». Аграрное общество не имеет ни целей, ни
задач, ни специальных техник производства. Электрическое общество придерживается той же политики, что и аграрное, поскольку оно быстро переводит аппаратные средства в программы или информацию. Информация приближается к «тренировке» речи и все больше и больше становится доступной для изучения детьми. Следующий комментарий из Гэлбрейта помогает определить войну как образование, с одной стороны, и выявить родственные ей проблемы насилия и самосознания, с другой стороны:
«Хорошая шутка стоит тысячи слов». — Пэт Полсен
Проблема целей начинается со взаимоотношений между личностью и организацией, в данном случае техноструктурой. То, что организация ждет от общества, является лишь отражением того, что ее члены ждут от организации. Если солдаты служат только за плату, то армия вряд ли будет глубоко интересоваться вопросами политики — по крайней мере до тех пор, пока солдаты получают вознаграждение. Но если, подобно солдатам Кромвеля, они служат для того, чтобы спасти свои души, то вряд ли они будут безразличны к политике, особенно в порочной стране. Тогда законодателям лучше держать свои двери на замке. Если же в армию вступают не столько из-за избытка воинской отваги, сколько для того, чтобы сделать политическую карьеру, как это происходит в Латинской Америке, то опасность еще более возрастает. Если от корпорации ждут в основном денежной выгоды, то и корпорация будет стремиться к тому, чтобы получить от общества деньги. Но если те, кто причастен к корпорации, руководствуются соображениями экономической безопасности или престижа, то это не может не отразиться на том, как ведутся дела в корпорации.