– Сюда. – Ягина указала на неприметную дверцу.
Александра отперла ее ключом, навалилась, и петли завизжали.
С той стороны оказался тюремный коридор, жаркий и смердящий. Потолки здесь позволяли идти во весь рост, а дорогу освещали лампады, отражаясь в лужах под ногами. Кладка была старой, но необычайно крепкой, становилось ясно, что по этим тоннелям водили арестантов и сто, и двести лет назад, а возможно, и того раньше. Александра шла осторожно, выбирая дорогу, чтобы не оступиться. С каждым шагом жар усиливался, запахло псарней.
– Кажется, мы близко к первым воротам?
– Тише! – шикнула Ягина.
Александра прикусила язык, но поздно. Их услышали. Прямо из стены вырвался дикий, безумный голос. Александра отшатнулась. Ни окошка, ни решетки не было видно, но в крошечную щель между камнями просунулся длинный костлявый палец с черным обломанным ногтем. Кажется, кто-то был там замурован и, услышав голоса, воспылал надеждой. Он бормотал что-то на незнакомом языке, тянулся, явно умоляя, и Александра остановилась, пытаясь разобрать слова.
Ягина толкнула ее в спину: «У нас мало времени».
– Кто там?
– Откуда мне знать? Мы пришли не за этим. Идемте.
Александра подчинилась. Чем дальше, тем мутнее становилось на сердце. Страшные стенания и мольба все звучали в ушах, пока она, следуя указаниям, сворачивала то направо, то налево.
Наконец дорогу им преградили мощные железные ворота, а с ними – и первая стража.
Хоть Ягина заранее и описала ее вид, Александра застыла, во все глаза таращась на двух чудовищных каменных псов, замерших по сторонам от входа. Ростом они не уступали лошади, а их могучие когтистые лапы посоревновались бы размером с медвежьими. Правда вот мордами они до удивления походили на дядьку Терентия Павловича, любителя расстегаев и бани погорячее, – курчавым вихром, свирепыми бровями и окаменелым, словно после водки, взглядом.
Учуяв нарушителей, бестии ожили, встряхнулись и раскрыли пасти. Огромные пустые глаза их выкатились, с толстых клыков брызнул огонь. Стало нестерпимо жарко, висок обожгло – это вспыхнула медная пуговица на ремне кивера. Ну и чудища!
Каменный рык сотряс воздух. Псы рванулись.
Александра не дрогнула, памятуя наказ Ягины: черпнув углей из горшочка, она бросила их в раззявленные пасти. На мгновение показалось, что такая глупость не сможет отвлечь охрану от исполнения долга, но нет, псы немедля запрокинули морды и принялись хрипеть, а потом и жадно чавкать, как самые обычные собаки. Александра кинула еще, теперь на пол. Псины припали носами, жарко черпая рассыпанные искры жесткими каменными языками, теперь еще сильнее напоминая дядьку над блюдом расстегаев. Они грызли, а Александра добавляла, даже когда перчатка оплавилась, а кожа на ладони вспухла.
Наконец горшочек опустел.
– Скорее, – шепнула Ягина. – Пока они не наелись!
Проскользнув мимо чавкающих собачьих пастей, Александра дернула дверь, и та с визгом отворилась.
В новом коридоре было темно, но Ягина наказала не зажигать светильник, пришлось идти на ощупь, пока вдалеке, тихонько светясь, не показались железные прутья нового входа. На первый взгляд перед ним было пусто, но стоило Александре ступить ближе, как сверху обрушился неистовый поток воды, ослепив, сбив с ног, забив глаза и уши. Тоннель в мгновение заполнился до потолка, заставив барахтаться и задыхаться. Этого испытания Александра страшилась сильнее, чем чудовищ: ощущение, как внутренности наполняются водой, ожило и привело все члены в негодность. Младенцем она едва не утонула, о чудесном спасении все еще напоминали шрамы под челюстью, и теперь руки и ноги обмякли. Александра забарахталась беспомощной килькой в сетке.
Рядом, в облаке зелени и меди, грациозной медузой парила Ягина. Совершенно спокойная, она держала закованные руки за спиной и только кивнула: «Пора».
Александра дернула из-за пазухи бутылку и попыталась откупорить ее – да только пальцы, не слушаясь, скользили, а пробка не давалась. «Скорее, скорее!» – читалось в обеспокоенных глазах Ягины. Александра потянула сильнее. Ну давай же ты, проклятая! Никак. Пробка и не думала подчиняться, явно желая, чтобы третья смерть настигла Александру совсем уж бесславно, в тоннелях Кощеевых казематов. Но нет, дудки! Сунув руку в рукав, Александра обхватила мерзавку грубой манжетой доломана и дернула.