– Вон затем полем.
На маленьких делянках индейцы выращивали картофель, ячмень и люцерну, а по склонам вокруг паслись овцы. Путники миновали поле и очутились в лунном мире вулканического туфа и пепла, он то и дело взвихрялся и забивал горло, а ветер по мере подъема крепчал и становился холоднее.
На горных вершинах уже красовались снежные шапки, а на огромной высоте, расправив громадные крылья, в восходящих потоках кружили кондоры, надеясь отыскать внизу падаль. С высоты доносилась музыка – пастух играл на кене тоскливую, берущую за душу мелодию инков. Кены делали из больших, полых костей кондоров, а играя «явари», направляли кену в олью – глиняный горшок, и ноты дрожали душевной болью, неясным стремлением и безграничной тоской.
Раймунду, маленькую дочку Долорес, ужалил скорпион, в горах они повсюду; нога мгновенно распухла, и девочка, подвывая, плакала от боли и неожиданности. Долорес велела ей подержать ногу в ледяном ручье, а потом Серхио посадил ее на закорки, и девочка, еще в слезах, обхватила его за шею, чувствуя, как дергает и горит огнем нога, точно в ней взрывается солнце.
Караван миновал заброшенные рудники, где золото, серебро, свинец и ртуть добывались задолго до конкистадоров с их ненасытными душами, сотворенными из битого стекла и дробленого кремня, этих захватчиков, что поработили рудокопов, выведав их секреты и заплатив за них смертью. Если знать, что искать, здесь по сей день можно найти чудесные горшки инков; обычно их клали покойникам, и потому называются они «гуако»[61] – из двух половинок, старательно украшенных замысловатой, причудливой, искусной лепкой. Их делали в форме животных, например, уток, и они звучали: когда переливаешь воду из одного горшка в другой, они кричат, как звери, которых изображают; два горшка-утки вопят, как повздорившие селезни, и настоящие утки волнуются и тоже крякают. Секрет изготовления этих причудливых, великолепных горшков утрачен, сейчас их находят только в захоронениях – или одни черепки среди руин таинственной цивилизации.
А по берегам рек еше можно отыскать давно выброшенные «поронго» – противни для золотого песка, в которых скорченные добытчики без устали просеивали речной осадок, пока на дне не оставались только блестящие крупинки золота. На утесах, где были рудные жилы, еще видны узкие входы в шахты или гигантские вертикальные шрамы на горах, где выдирали породу. Возможно, отыщутся и обломки великих «кимбалетов» – огромных гранитных динозавров, машин для добычи руды: водой и ртутью раскачивали камень и дробили им гору. Повсюду громоздится брошенная руда, ожидающая алчных рук какого-нибудь нового конкистадора.
В ручьях найдешь стоки и канальцы, прорытые изобретательными золотоискателями, которые умели, используя силу потока, отделить чешуйки золота от осадка, и где-нибудь поблизости могут оказаться обломки глиняной печи для переплавки – она разжигалась без мехов, поскольку ее форма сама улавливала ветер.
Но давно уже исчезли искатели приключений, и богачам не нужен труд – они делают деньги игрой на бирже. Давно никто не слышит требовательного вопроса на кечуа: «Ори канча?»[62] – да никто и не отваживается проверить, насколько недоверчивы и подозрительны индейцы, или подвергнуться роковому нападению разбойников, паразитирующих на тружениках и исподтишка убивающих друг друга за добычу. Никто не приезжает сюда верхом на муле и с киркой в руках, чтобы застолбить участок, работать, не щадя сил, и либо умереть от изнеможения, либо вернуться домой богачом. Сегодня люди оскверняют древние могилы и на ночь кладут под подушку травы, чтобы увидеть во сне, где зарыто золото, но нет больше одержимых искателей приключений, чью жадность скрашивали упорный труд и отвага.
Вечером, когда переселенцы устроились на ночлег, Аурелио показал, как ловить пресноводных креветок: воткнуть в дно речки колья и переплести их ивовыми прутьями; в середине оставить дыру и приладить к ней корзинку: она пропустит воду, а на дне ее останутся рачки, которых следует терпеливо вылущить, а затем жадно съесть.
Животных стреножили и покормили травой, которую они тащили на себе, а люди развели костерки и приготовили ужин, жалея, что нет палаток и пончо. Одни развлекались, нагретым ножом выжигая узоры на тыквенных фляжках, другие рассказывали истории и пели. На многих потом и дрожью накатывала горная лихорадка, болезнь неизбежная и непостижимая; она сваливает человека, и тому кажется, он вот-вот умрет; проходит час, он чувствует себя, как никогда в жизни, бодро шагает, а затем его снова скручивает невероятная слабость.
В свете костров и заходящего солнца снежные вершины сверкали малиновым и алым, небеса на мгновенье стали бирюзовыми, потом потемнели. Кошки, неисправимые полуночники, отправились на охоту и, когда звезды заискрились алмазами на иссиня-черной подушке ночи, вернулись с добычей – принесли путникам морских свинок, уток, вискачи и диких козочек.
– Наши кошки – это что-то! – говорили люди, уплетая угощение и обнимая своих любимцев и поглаживая их мягкие ушки и пушистые мордочки. К утру кошки станут размером с пум, а ночью они улеглись вперемежку с людьми, все сбились в кучу, чтобы теплее было, и над долиной разнеслось негромкое эхо сонного свистящего мурлыканья.
37. Возмездие: генерал Фуэрте ведет за собой эскадрон смерти
К генералу Рамиресу недавно вернулась ребячья привычка грызть ногти. Он только что зубами оторвал краешек ногтя, и на большом пальце выступила кровь. Жевать оторванный ноготь и утихомиривать боль, спрятав палец в кулак, было приятно.
Генерал нервничал. В нечистоплотной междоусобице он потерял ошеломляющее количество людей и техники и чувствовал, как неуклонно уменьшаются его власть и влияние. Даже Президент уже не воспринимал его всерьез, по-прежнему не решено, кто возглавит государство после переворота, а тут еще свалилась забота с генералом Фуэрте.
Посоветуйся с ним Асадо, Рамирес велел бы ему «исчезнуть» Фуэрте, но Асадо без приказа отправил генерала прямиком в госпиталь. Чем дольше генерал жив, тем труднее от него избавиться, но все равно необходимо действовать; Фуэрте славится своей порядочностью и несгибаемой принципиальностью, окажись он на свободе, выйдет, мягко говоря, конфуз. Рамирес прекрасно знал, что Фуэрте весьма популярен в войсках, и, если что, они подчинятся скорее ему, чем высшему командованию. Рамирес уже организовал, чтобы генерал вышел через неделю, а затем погиб в автокатастрофе, но тут пришло известие, что Фуэрте ухитрился бежать из Вилья-Маравильоса, и никто не знал, куда он направился. Рамирес телеграфировал в Вальедупар, но оттуда ответили: нет, генерал еще не вернулся из отпуска, да, известят, когда появится.
Генерал Фуэрте добрался из Вальедупара до столицы всего за два дня; в первый же вечер, когда они остановились на ночлег, он проинструктировал офицеров следующим образом:
– Господа, перед нами поставлена задача, в которой все решают быстрота и оперативность. Неожиданность – ключевой момент. Высшему руководству страны стало известно, что ряд офицеров-изменников, действуя без приказа, устроил во флигеле Военного училища инженеров электромеханики концентрационный лагерь, где истязает и уничтожает людей. Там содержатся гражданские лица и военные всех родов войск, их пытают и убивают способами, которые вы, к сожалению, увидите сами. Нам приказано просто арестовать изменников и выпустить заключенных. По счастью, вооруженного сопротивления не предвидится, или оно будет минимальным, но вы обязаны в случае необходимости не колеблясь стрелять на поражение.
Никаких особых тактических действий не потребуется. Мы войдем на территорию училища и задавим противника численностью. Я проведу солдат внутрь здания, а ваша задача – как можно быстрее сориентироваться, с минимальным кровопролитием нейтрализовать сопротивление и начать эвакуацию.
Господа, вас выбрали для этого задания, потому что вы считаетесь лучшими, самыми надежными и достойными войсками в стране. Миссию возглавляет генерал, а не команданте или подполковник, что подчеркивает ее важность.
Господа, приношу извинения за некоторые пробелы. К сожалению, подробный план здания достать не удалось. Задача первого взвода – содержать изменников под строгим арестом. Второй взвод будет выносить заключенных, которые не могут передвигаться самостоятельно, и с максимальной осторожностью укладывать в грузовики. Третий взвод соберет тех, кто еще может передвигаться, и подготовит их для отправки в Вальедупар. Я имею в виду, что пленников следует вымыть, переодеть и накормить. Используйте, что найдется на месте. Заключенные будут напуганы, дезориентированы, и вы должны обеспечить мягкое, любезное и спокойное обхождение. Четвертый взвод блокирует ворота. Задача: никого не впускать, кроме автомобилей марки «форд-фалькон». Этих впускать и арестовывать – если потребуется, с применением силы. Излишне говорить, что с территории никого не выпускать.