Пятнадцатитысячный отряд шведов, англичан, шотландцев и иных иностранных наемников под командой шведского полковника Якова Делагарди перешел границу и стал занимать земли в районе Тихвин — озеро Ильмень — Старая Русса — Порхов — Нарва.
Когда осенью 1610 года Джон Меррик вернулся в Россию, шведы уже захватили и Новгород, местные бояре признали шведского принца Карла-Филиппа кандидатом на русский престол. В Москве же был свергнут Василий Шуйский, боярская олигархия присягнула польскому королевичу Владиславу, в Москве правил гетман Жолкевский.
И вот тогда агенты Московской компании, да и сам Джон Меррик, решили, что настал решающий момент для превращения северо-восточной части Московского государства в английскую колонию. Они провели переговоры с английскими наемниками в шведском отряде Делагарди, а также с английскими наемниками в других частях страны.
Чем они закончились, русским историкам стало известно только в 1914 году. Тогда русский историк Инна Ивановна Любименко по результатам работы в архивах написала статью «Английский проект 1612 года о подчинении Русского Севера протекторату короля Иакова I», которую опубликовали в «Научном историческом журнале». Любименко, специалист по русско-британским отношениям, работая в архивах Лондона, нашла документальное подтверждение тому, что проект английской оккупации русских северо-восточных территорий рассматривался всерьез.
В частности, в архивах был найден своего рода проект оккупации, являвшийся протоколом совещаний капитана из отряда Делагарди, Томаса Чемберлена, с «сэром Томасом Смитом, управляющим Московитской компанией, который был здесь посланником, и с некоторыми другими купцами, которые долго вели дела в этой стране». Проект этот относится ко второй половине 1612 года. В Лондон его привез, видимо, сам Джон Меррик, а вот писал его, судя по всему, как раз Томас Чемберлен или другой человек, знакомый с военным делом.
В документе содержится анализ положения в Московском государстве.
«Бедственное и горестное состояние населения Московии хорошо известно, ибо 8 или 9 истекших лет были таковы, что не только королевская династия, но в известной мере и вся знать его истреблена, большая часть страны по направлению к Польше разорена, выжжена и занята поляками; другая часть, по направлению к шведским владениям, захвачена и удержана шведами под предлогом помощи. Народ предоставлен самому себе, без вождя и в большом замешательстве. Но между тем он достаточно способен оказывать сопротивление, если будет сплочен и хорошо руководим»[12].
Но дальше автор или авторы делают довольно странный вывод: что русский народ якобы «желает и даже вынужден необходимостью отдаться в руки какого-нибудь государя, способного защитить его, и [желает] подчиниться правлению иностранца, видя, что никого не осталось из его собственных [государей], могущих взять это дело на себя». Интересно, что пишется это в то время, когда народное ополчение Минина и Пожарского уже находится под Москвой, куда идут со всей страны, когда Троице-Сергиева лавра уже который месяц держит оборону от польско-казачьих войск.
Вряд ли руководители Московской компании, опытные купцы и дипломаты, не видели этого. Но колонизация России ими рассматривалась как бизнес-проект. А кто же пишет в бизнес-плане, что проект обречен на неудачу? Под такой деньги не дадут, а рисковать своими деньгами не очень хотелось. И в Московской компании тоже понимали, что надо попробовать убедить короля в том, что вторжение в Россию станет удачным и прибыльным делом. При этом автор упоминает, что в России идет восстание против интервентов и национал-предателей: «Русские взбунтовались и осадили Москву с 100 тысячами человек и, насколько известно, находятся еще под нею».
Но Томас Чемберлен старается доказать, что русский бунт будет направлен только против шведов и поляков, а англичан русский Северо-Восток примет как освободителей.
«А теперь, не видя ничего, кроме враждебных действий со стороны Польши и кроме бесчестности со стороны Швеции, северные части этой империи, пока еще находящиеся в целости и не тронутые войною, но не свободны от ожидания и страха войны, поддерживающие давно сношения с нашей нацией ко взаимному благу обеих сторон и благодаря долгому общению получившие вкус к нашей натуре и условиям жизни, особенно же привлекаемые славою о великой мудрости и доброте его величества, — гораздо более желают отдаться в его руки, чем в чьи-либо иные»[13].
12
13