Шведы, конечно, были происходящим недовольны. На Балтике началась настоящая пиратская война — шведские каперы, то есть пираты, имеющие разрешение от правительства атаковать и захватывать корабли противника, нападали на британские и голландские торговые суда. К 20 июля 1714 года их число достигло 130. В Риге скопилось такое количество товаров, что можно было загрузить 400 торговых кораблей, но добраться до балтийских портов удавалось лишь немногим отчаянным купцам. Тогда в марте 1715 года Англия направила в Балтийское море эскадру адмирала Джона Норриса. Голландцы отправили свои военные корабли, а потом к ним присоединилась русская эскадра. Осенью того же года Петр I и английский король Георг I заключили союзный договор. Георг был не просто королем, он был еще и курфюрстом Ганноверским, и как только с помощью союза с Россией он смог получить контроль над Бременом и Верденом, он тут же перестал быть союзником Петра. Более того, Англия снова принялась искать возможность заключить союз со Швецией и попытаться с помощью этого союза ослабить Россию. К этом времени погиб в бою Карл XII, который сильно не любил англичан, и союз с Лондоном становился вполне возможным. На шведский престол вступила сестра Карла — Ульрика Элеонора. Позиции Англии при шведском дворе усилились.
Английский резидент в Петербурге Джеймс Джеффрис писал в апреле 1719 года в Лондон: «Проживи еще царь года три — у него будет флот в сорок кораблей от семидесяти до девяносто пушек каждый, да двадцать тридцати-сорокапушечных фрегатов, построенных здесь и как нельзя лучше… Предоставлю вам судить, входит ли в интересы Великобритании быть зрительницей возрастающего могущества России, особенно на море. Скажу, что давно пора отозвать этих мастеров из царской службы. Здесь пять мастеров, кроме простых рабочих, все они британские подданные. Трое из мастеров признаются такими плотниками, что лучше и в Англии не найдется, а так как я не сомневаюсь, что все они верные подданные короля и расположены к его правительству, не сомневаюсь, что они возвратятся домой, если им на родине предоставлено будет положение, сколько-нибудь вознаграждающее за то, что они потеряют здесь».
В конце Джеффрис добавлял: «Не знаю, какие бы еще пути могли быть найдены, чтобы воспрепятствовать утверждению царя на Балтийском море».
И на самом деле, был даже издан королевский указ, предписывавший британским подданным немедленно вернуться на родину. Причем его стали распространять среди англичан без уведомления российских властей. Отношения обострились настолько, что английская эскадра была отправлена в Балтику, но уже для того, чтобы вместе со шведами выступить против русских. А русские дипломаты получили послание на имя Петра I от английского посланника при шведском дворе:
«Король великобританский, государь мой, повелел мне донести вашему царскому величеству, что королева шведская приняла его посредничество для заключения мира между вашим величеством и короною Шведскою. Королева шведская приняла посредничество Великобритании потому, что эта держава никогда не принимала участия в Северной войне; уповается, что это рассуждение принято будет и вашим величеством, что ваше величество соизволите повелеть пресечь все неприятельские действия в знак принятия посредничества и склонности к миру. Я прошу позволения донести вашему величеству, что король, государь мой, повелел кавалеру Норрису прийти с флотом к здешним берегам как для защиты торговли его подданных, так и для поддержания его медиации и что его величество вместе с королем французским и другими своими союзниками (между которыми находится и Швеция) принял меры, чтоб его медиация получила ожидаемый успех и чтобы в скором времени прекращена была война, которая так долго тревожила Север»[21].
По форме и по сути послание очень характерное. России предлагалось или согласиться на английские предложения, или получить разного рода неприятности. Войну, например. Это очень характерно для англосаксонской дипломатии. Любые переговоры последних лет — по Сирии ли, по Украине ли, или же между Россией и США проходили по схожей схеме — сдавайтесь, или будет хуже. И американские дипломаты отступали, когда видели силу России.