За месяцы, прошедшие с раскола между Землей и Марсом, он от постоянного гложущего страха перешел к осторожной надежде на примирение. Каждый день без событий свидетельствовал, что ничего не случится и впредь. Он позволил себе думать, что положение куда устойчивее, чем представляется. Даже если дела пойдут плохо и начнется стрельба, это будет не здесь. Ганимед ведь их всех кормит. Магнитосфера делает спутник самым безопасным родильным домом, с минимальным для внешних планет уровнем врожденных пороков и мертворожденных детей. Здесь находился центр всего, что обеспечивало экспансию человечества в космос. Их труды стоили так дорого и были так хрупки, что те, наверху, не имели никакого права допускать сюда войну.
Дорис невнятно выругалась. Пракс взглянул на нее: она провела пальцами по редким седым волосам и сплюнула в сторону.
— Разрыв связи. — Дорис подняла вверх ручной терминал. — Всю сеть вырубили.
— Кто?
— Безопасники, ооновцы, Марс — откуда мне знать?
— Но если они…
Словно удар гигантского кулака обрушился на крышу кабины. Сработали аварийные тормоза, их лязг отозвался в костях. Погас свет, тьма продолжалась два частых, как у колибри удара сердца. Потом загорелись четыре светодиодные аварийки и снова погасли, когда автоматы подали полное питание на кабину. Заработала диагностика серьезных неполадок: гудели моторы, щелкали переключатели, интерфейс проверял все суставы, словно атлет, разминающийся перед рывком. Пракс встал, подошел к панели управления. Датчики в шахте показывали, что давление, и без того минимальное, продолжает падать. Лифт вздрогнул: где-то над ними закрылась герметичная переборка, и наружное давление поползло вверх. Воздух из шахты вынесло в пространство раньше, чем сработала аварийная система. Его купол поврежден.
Его купола больше нет.
Он закрыл рот ладонью и только потом сообразил, что измазал грязью весь подбородок. Часть сознания прикидывала, что необходимо сделать для спасения проекта: связаться с правлением на RMD-южном, переписать заявку на грант, восстановить данные для воссоздания жизнеспособных образцов, — а другая часть замерла, застыла в жутком спокойствии. Так, двумя людьми — один отчаянно пытается спасти положение, а другой уже впал в ступор безнадежности, — Пракс чувствовал себя в последнюю неделю перед разводом.
Дорис обернулась к нему, ее полные губы тронула усталая улыбка. Она протянула руку.
— Приятно было работать с вами, доктор Менг.
Кабинка дрогнула: втянулись аварийные тормоза. Издалека донесся еще один толчок. Падение зеркала — или корабля. Или солдаты на поверхности выковыривают друг друга из скорлупы. А может, и бой в глубине станции, как знать. Он пожал протянутую руку.
— Вы оказали мне честь, доктор Бурн.
Они почтили свою прошлую жизнь долгой минутой молчания. Дорис вздохнула.
— Ну ладно, — сказала она, — давайте выбираться.
Помещение группы, куда ходила Мэй, располагалось в глубине Ганимеда, но от выхода из лифта было всего несколько сотен ярдов до станции «трубы» — и по ней несколько минут экспрессом. Впервые за три десятилетия жизни на Ганимеде Пракс заметил, что здесь есть аварийные двери.
Перед закрытой станцией стояли четверо солдат в массивных броневых костюмах, расписанных бежевыми и стальными линиями — камуфляж под отделку коридоров. Держа штурмовые винтовки устрашающей величины, они мрачно поглядывали на окружившую их кучку людей.
— Я сотрудник транспортного управления, — втолковывала высокая худая темнокожая женщина, после каждого слова тыча пальцем в нагрудник часовому. Если вы нас не пропустите, наживете неприятности. Серьезные неприятности.
— Это надолго? — спросил какой-то мужчина. — Мне нужно домой. Надолго это затянется?
— Леди и джентльмены! — Стоявший слева солдат оказался женщиной. Ее сильный голос прорезал ропот толпы, как голос учительницы в шумном классе. — Объявлено чрезвычайное положение. До окончания военных действий переход между уровнями — только для уполномоченных сотрудников.
— Вы-то на чьей стороне? — крикнул кто-то. — Марсиане, что ли? Вы за кого?
— А пока… — женщина пропустила выкрик мимо ушей, — мы просим вас проявить терпение. Как только движение станет безопасным, станции «трубы» откроются. До тех пор мы рекомендуем вам ради вашей же безопасности сохранять спокойствие.