— Мичман электриков Мат Сингх, сэр.
— Мистер Сингх, сержант Драпер утверждает, что на ее скафандре установлен видеоархиватор иной модели, нежели на новых, и потому вы не сумели считать данные. Это так?
Сингх хлопнул себя по лбу.
— Черт! Ну да, я не подумал… это же старый «Голиаф-три». Когда начали выпуск четвертой модели, встроенные программы полностью переписали. Совсем другая система хранения видео. Ох, какой же я дурак…
— Именно так, — перебил Торссон. — Сделайте все необходимое для просмотра видео, сохраненного этим скафандром. Чем скорее вы управитесь, тем меньше времени у меня будет для размышлений о вашей некомпетентности и вызванной ею задержке.
Сингх, надо отдать ему должное, не ответил. Он тотчас подключил костюм к монитору и взялся за работу. Бобби скользила взглядом по своему скафандру. Было много царапин и вмятин, но серьезных повреждений она не заметила. Ей ужасно хотелось надеть его, после чего объяснить Торссону, куда тот может засунуть свои манеры.
Руки и ноги снова задрожали. Что-то трепетало в горле, словно там билось сердце маленького зверька. Ее пульс. Она попыталась что-то сказать, но техник уже сжал кулак, показывая своему помощнику: готово.
— Есть, сэр, — сообщил Сингх и начал обратную перемотку.
Бобби всматривалась, как могла, но картинка расплывалась.
Она потянулась к плечу Торссона, чтобы привлечь его внимание, но почему-то промахнулась и только сунулась вперед.
«Вот, опять», — успела подумать она в краткий миг невесомости перед беспамятством.
— Черт побери, — процедил резкий голос. — Я вас предупреждала. У нее внутренние повреждения и сильная контузия. Нельзя было разгонять ее на полную скорость, да еще допрашивать. Это безответственность. Преступная безответственность, чтоб вас!
Бобби открыла глаза. Она снова лежала в постели. Торссон сидел в кресле рядом. Одетая в госпитальную форму коренастая блондинка с разгоревшимся от возмущения лицом стояла в ногах кровати. Заметив, что Бобби очнулась, она придвинулась ближе и взяла ее за руку.
— Сержант Драпер, постарайтесь не двигаться. Вы упали и разбередили кое-какие раны. Мы все наладили, но теперь вам нужен отдых.
Говоря, врач смотрела на Торссона и выражением лица ставила после каждой фразы восклицательные знаки. Бобби кивнула доктору — голова была словно миска с водой при меняющемся направлении тяги. Не больно, но это, вероятно, потому, что ее накачали всеми анальгетиками, какие только нашлись в медотсеке.
— Содействие сержанта Драпер было необходимо. — В чарующем голосе Торссона не прозвучало и намека на извинение. — Благодаря ей мы, возможно, оказались спасены от открытой войны с Землей. Рисковать своей жизнью ради спасения других более или менее входит в обязанности Роберты.
— Не называйте меня Робертой, — процедила Бобби.
— Серж, — поправился Торссон. — Я сочувствую вашим потерям. И приношу извинения, что не поверил вам сразу. Благодарю вас за то, что вы реагировали столь профессионально и тем самым помогли избежать серьезной ошибки.
— По-моему, вы — дрянь, — сообщила Бобби.
— Такая у меня работа, солдат.
Торссон встал.
— Отдыхайте. Мы отправим вас, как только вы сможете перенести полет.
— Отправите? Обратно на Марс?
Торссон не ответил. Он кивнул врачу и вышел. Блондинка нажала одну из кнопок над койкой Бобби, и что-то холодное укололо ее в предплечье. Свет погас.
Желе. Интересно, почему в госпиталях вечно пичкают желатином?
Бобби с отвращением тыкала вилкой в дрожащий зеленый холмик на тарелке. Она наконец оправилась достаточно, чтобы поесть по-настоящему, но эта мягкая прозрачная еда, которую ей принесли, казалась все менее аппетитной. Даже насыщенная белками и углеводами жижа, выдаваемая за похлебку на большинстве кораблей флота, представлялась сейчас более соблазнительной. А если бы грибное жаркое под соусом, да с кускусом на гарнир…
Дверь палаты скользнула в сторону, и ее врач (Бобби уже знала, что блондинку зовут Триша Пикон, хотя все называли ее «доктор Триш») вошла вместе с капитаном Торссоном и еще одним, неизвестным ей, мужчиной. Торссон одарил ее своей страшноватой улыбкой, но Бобби уже знала, что у него просто лицо так устроено. Словно для нормальной улыбки недоставало каких-то мускулов. Незнакомец был в форме флотского капеллана неопределенной религиозной принадлежности.
Первой заговорила доктор Триш:
— Хорошая новость, Бобби. Завтра мы тебя выписываем. Как самочувствие?
— Нормально. Есть хочется, — ответила Бобби, снова ткнув вилкой в желе.