Командир приказал уходить, и лично прикрывал три десятка оставшихся бойцов от непрекращающихся атак. Мастер земли, на поле боя. Это было прекрасное и одновременно страшно зрелище. Но сегодня силы были не на стороне древней магии, современное оружие неумолимо брало верх. Позицию Рутгера фон Блюма скрыли взрывы бомб и ракет. Смерть неслась в нашего командира отовсюду. Эти азиаты перестали бояться высокоранговых магов! Сосредоточенным огнем они просто не давали ему шанса ответить. А потом и вовсе взломали оборону мага.
Оставить командира кондотта так и не смогла. Ползком пара смельчаков вытащила потерявшего сознание фон Блюма из под огня врага, и мы растворились в лабиринте переходов, который так не хотели копать еще несколько дней назад. Один из лазов вел на позиции соседей. Тех давно выбили, и сейчас там царила смерть и запустение.
Отряд остановился передохнуть и посовещаться. С раненым командиром на руках и речи не было о прорыве в Пенхон. Но что делать дальше? Так и не найдя разумного выхода, кондотта решила дождаться ночи, а там попытаться пробраться к своим. Солдаты замаскировались как смогли и, перекусив скромными запасами, затихли в тревожном ожидании.
Группа войск Север, Союз Кланов.
— Командир, разрешите взглянуть на бастионы поближе?
— Пахомыч отстань, господин сказал, не лезть никуда, а ты опять за старое.
— Да там никакой опасности, просто прогуляюсь до позиций наемников. А вдруг появяться идеи насчет бастионов?
— Что там может появиться? Четыре метра стены. Ты видишь и гаубицы, и танки, и пехота обломали об них зубы. Нечета нам люди думают. Если бы не магические щиты… Хотя рано или поздно одаренные выдохнуться…
— Иваныч, ну дай гляну хоть одним глазком, я ведь завалил эсминец…
— И что? Ты теперь мне на голову сядешь со своим эсминцем, а ты…
— Алексадр Иванович, извините, что невольно стал свидетелем концовки вашей беседы, а может, действительно прогуляемся? Пехота очистила позиции наемников уже как пару часов назад. Возьмем десяток людей, на случай если там притаилась пара недобитков, и посмотрим, так ли страшны форты на самом деле. Как вы на это смотрите?
— Господин, я бы лишний раз перестраховался.
— Иваныч не будь занудой, одна нога там, другая тут, мы больше проспорили, давно бы уже вернулись.
— Черт с вами, давайте сходим. А Джун Хи с ребятами?
— Они думают, я сплю в палатке.
— Господин…
— Александр Иванович, подросткам иногда свойственно пошалить.
— Э-хе-хе…
Как оказалось Пахомыч уже собрал десяток своих фанатов из числа команды «Гунунга» и, вооружившись биноклями и старинной подзорной трубой, которую теперь уже не временный, а вполне себе легитимный капитан ракетного катера, купил в антикварном магазине для форсу, мы дружной толпой отправились на разрушенные позиции противника.
К крови и трупам все наемники привыкли давно, но даже их поразило количество солдат просто смешанных с землей. Одно дело столкнуться с врагом в кровавой рубке, отвечая ударом на удар, другое погибнуть от бомб. Это как смерть от стихийного бедствия, когда от тебя мало что зависит, и все в руках случая или провидения.
Окоп сменялся окопом, и мы все ближе подбирались к последнему рубежу, перед кольцом фортов Пенхва. Я уже наблюдал за вражеской крепостью сквозь линзы отличного цейсовского бинокля, когда случилось сразу несколько событий. За нами началось какое-то светопреставление. Неожиданно поднялась какофония стрельбы из автоматических винтовок. Потом по нарастающей к ней присоединились уханье минометов и разрывы орудийных снарядов. Все вокруг заволокло дымом.
Как будто дожидаясь этого, слева и справа показались потрепанные, но все еще организованные и боеспособные отряды наемников. Солдаты возникали буквально из-под земли. А позади нарастал гул противостояния. Как оказалось, позиции Пенхва были зачищены не так основательно, как я предполагал вначале. Группы по три-пять-десять бойцов притаились в многочисленных подземных убежищах, а сейчас услышав звуки выстрелов эти остатки наемников ринулись в сторону Пенхона в надежде под шумок прорваться к своим.
В принципе нам пока ничего не угрожало, за исключением толпы прорывающихся за спиной, но можно было притаится и пропустить убегавших, а потом спокойно вернуться в лагерь. Однако судьба распорядилась иначе. Отрезая беглецов от Пенхона, по ним отработала полковая артиллерия. Взрывы двухсот семидесяти миллиметровых снарядов и ста пятидесяти миллиметровых мин в буквальном смысле перевернули землю вокруг. Так вот значит, что испытали несчастные наемники за эти три дня. Это мысль была последней в моем затухающем сознании. Близкий разрыв снаряда отправил меня в глубокую контузию.