Хами ненадолго замолчала, словно вчитывалась в представленный перед ней материал, пытаясь перевести его простым для нас языком. Впрочем, скорее всего так и было, потому что текст, который она мне произнесла, был намного короче, чем отрывок в книге:
— Неудержимый Властитель силен, но не непобедим. Гексагон из живых с одним лучом направления способен уничтожить его. Гексагон с каплей жидкости из плоти породит стрелу, и пустота заберет Его. Шесть стихий — основа его: земля, вода, огонь, воздух, первородная тьма и обличье. Как шесть породили, так и от гексагона он умрет. Падет неудержимый Властитель — падут и шесть остальных. Равновесие нерушимым станет. Трижды по шесть и Они возродятся.
«Уфф… это было сложно. Так сложно же он писал…»
— Кто?
«Их последний Видящий. Неудержимый Властитель это Древний. Гексагон… ммм…»
— Что такое гексагон?
— Правильный шестиугольник. Здесь говорится о шестерых странниках. Я уверен! И я, значит, третий⁈ Это правда? — его глаза загорелись фанатичным огнем. — Неужели я стану одним из героев, кто спасет этот мир⁈
— Умерь свой пыл. Для начала нам надо разобраться… — Мариса задумалась, а я, не желая тратить лишнее время, выхватила у нее древний свиток. Извиняюще улыбнувшись, я показала ей на песочные часы, стоящие возле стопки книг, тем самым говоря, что времени остается мало. Уже большая удача, что за один день мы так много нашли!
«Пока Фортуна помогает нам, но поверь, она запросит свою цену»
«А теперь давай разберемся со свитком»
— Легенда о Древнейшем. Краткое содержание легенды повествует о появлении Его. Астертруйя использовала шесть стихий, чтобы создать того, кто укрепит Равновесие и станет ей помощником. Но разум и преобладание первородной тьмы изменили Его. В каком бы он мире не побывал — все умирало и став величайшим лжецом, меняя лик, он провозгласил себя единственным, кто достоит Силы Вселенной. Угроза обрела плоть, но Астретруйя не имела права рвать мироздание на смертной земле, и тогда были созданы Боги, чтобы Замысел Ее воплотить. Создатели должны были воплотить в новый мир идеальное оружие, чей наследник одолеет Древнейшего. Так было придумано пророчество, которым намерением Вселенной наделили Силой: придет желтоглазая девочка из проклятого древнего рода, созданного Первым. Она — ключ к спасению мира с красным солнцем, но она же и погибель всех Богов. С ней разрушится Равновесие и пробудится древняя сила. Только ей под силу объединить тех, кто освободит этот мир от Хаоса и Бездны, ибо так появятся Шестеро… и проклятая кровь станет спасеньем, Боги падут и Равновесие вернут!
Свиток выскользнул из ослабевших пальцев и тихим шелестом упал к моим ногам. То, что я произнесла вслед за Хами меняло все. Вся моя жизнь была замыслом некой Астертруйи и с помощью неизвестных мне сил она придумала пророчество, напитав ее силой.
С грохотом открылась дверь, и я встретилась с разгневанным взглядом Кириана. Как он смеет вообще предъявлять мне что-то? Я ему кто, слуга⁈ Ярость вспыхнула так же легко, как сухая трава при искре. Я поднялась и незаметно убрала в сумку тетрадь. Ему незачем знать об этом, ведь я не собираюсь теперь здесь оставаться недолго. Краем сознания я отметила, что Роббин и Мариса вышли из комнаты, дав мне остаться наедине с Кирианом. Хорошо, потому что сейчас я едва могла контролировать себя. Захлопнув дверь, он решительно подошел ко мне:
— Какого демона тебя носит? — прокричал он, сверкая темными глазами, в которых отражался бушующий шторм.
— А мне что, надо у тебя разрешения спрашивать? — сложив руки на груди, я окатила его ледяным взглядом, чувствуя, как ярость клокочет в груди.
— Ты находишься на незнакомой территории, а ведешь себя так, как будто попала в свои владения! Где твоя голова?
— Где моя голова… — я придвинулась к нему ближе, запрокидывая голову, чтобы смотреть ему прямо в лживые глаза, — … наверное, там же, где твоя… в заднице!
Его зрачки дрогнули, расширяясь, а ноздри затрепетали, выдавая высокую степень бешенства. Он молчал, из последних сил пытаясь сдержаться и не наговорить лишнего, что не входило в мои планы. Я собиралась сказать ему все, что о нем думаю.
— Не мои владения, значит? Всего пару часов назад ты говорил, что совсем скоро организуешь нашу свадьбу, — слово «нашу» я произнесла таким презрительным тоном, чтобы он понял, КАК я отношусь к этому, — и я больше не вернусь в академию. Припоминаешь?
Тень набежала на его лицо всего на мгновение, что мне не удалось распознать его чувства, а уже в следующий момент он холодно посмотрел на меня. Казалось, мои слова совсем не заботили его, но… прошло мгновение, и он вспылил:
— Хватит! Я спас тебя от дознавателей, когда заплатил кругленькую сумму старому наемнику, а ты неблагодарная девчонка даже не понимаешь этого поступка! Он сам сделал выбор и умрет в подземельях человеческих земель, но его семья будет до скончания времен жить богато. Хорошая сделка, не так ли?
— Что⁈ — я в ужасе смотрела на него, не веря в услышанное. — Так это ты все устроил? Да как ты посмел так легко распоряжаться чужой жизнью⁈
— Посмел, потому что мой долг защищать тебя. Ты — моя невеста.
Ах так? Да что это за бездушная статуя⁈
— Ты… лживый ящер, такой же, как этот придурок… — он не дал мне договорить, грубо дернув за руку прижав к себе, от чего упав ему на грудь, я оказалась в кольце его сильных рук. Вырываясь, я со всей силы била его грудь, но он этого как будто не замечал, что лишь подогревало злость.
— Прекрати, — прорычал он.
— Как же… я уродливая мышь, не имеющая должного воспитания… — тяжело дыша, я продолжала бить его кулаками в грудь, изливая в ударах всю свою боль и обиду, — … ах, я не настоящая женщина… у меня нет манер…
Слезы навернулись на глаза, а этот мерзавец все не отпускал меня. Видеть его не могу!
— Отпусти! — прорычала я, ощущая на губах кровь. Острые клыки пропороли губу, но даже эта мимолетная боль не могла утихомирить бурю из чувств и бешено стучащее сердце. — О-Т-П-У-С-Т-И!!!
— Нет.
Каким-то незаметным слишком быстрым движением его губы накрыли мои. Зубы ударились об его, и, захотев возмутиться, я ощутила, как его язык вторгся в мой рот в грубом поцелуе. Я укусила его за губу, но мужчину это только завело. Жар тел, солоноватый привкус смешивался со вкусом железа, обостряя чувства настолько, что каждое его прикосновение вызывало дрожь наслаждения.
Нет-нет. Это неправильно. Так не должно быть! Он ведь даже не воспринимает меня всерьез, постоянно принимает решения за нас двоих и не дает свободу. Делает все, что хочет, не интересуясь нашим мнением. Хами взъярилась, соглашаясь со мной и именно это стало тем единственным, что дало мне силы оттолкнуть его.
Мы не принадлежим никому!
Превращение во вторую ипостась принесло сладостную боль. Я хотела причинить ему столько боли, сколько он причинил ее мне. Хотела, чтобы он почувствовал то же, что и я.
— Когда я смотрю на тебя, то вспоминаю Марка, — ложь сорвалась с языка горьким ядом и ощущалась мерзким послевкусием.
Его лицо и взгляд неуловимо ожесточилась. Пару мгновение грудь Кириана тяжело поднималась, как будто он вел яростную борьбу с собой.
— Я всегда видел в тебе женщину, Ар’ри. Боги свидетели… — произнеся последнюю фразу, он подошел к двери и с размаху ударил по ней кулаком.
Я вздрогнула во второй раз, когда дубовая дверь слетела с петель, обрушившись на пол. Кириан ушел. А я чувствовала себя так гадко, как никогда раньше.
«Ну и стерва же ты, Савар’ра!» — и я не знала чего было в голосе Хами больше — уважения или горечи.
Глава 23
Древний, граница Турелла и Нейтральных земель
Я стоял на возвышении, чувствуя за своей спиной Духу. Прямо под нашими ногами был разбит лагерь. Многочисленные костры позволяли рассмотреть палатки: вся равнина на протяжении нескольких километров была занята моей личной армией. Сегодня они развлекались — пили горячительные напитки, пели песни и танцевали — зная, что некоторые из них завтра уже не вернутся в лагерь. Тонкая грань пролегла между жизнью и смертью, а они даже не догадывались, что их участь уже была предрешена. Завтра или через неделю, — какая разница? — они все равно умрут. Все.