– Как свои! – уточняет Иваныч.
– Благодарю за помощь, теперь бы узнать в кого стрелять! – я вопросительно смотрю в глаза старика.
Тот хмыкает и поводит плечами, словно стряхивая с плеч накинутую куртку. Я привязываю оружие к телу, плечи арбалета ложатся вровень с моими. Ложе прикладывается к позвоночному столбу. Как во сне про охотника и оборотней. Также поднимается рукоятка над плечами.
– Придет время – узнаешь. Да и много-то не напуляешься, в прикладе осталась всего одна стрела. Других-то стрел никогда и не было, – старик кивает на прикрепленный к спине арбалет.
– Хорошо. Я готов! – я прыгаю на месте, для проверки.
– Бежим также след в след. Михайло, не отставай! – старичок рвется с места в карьер.
Снова начинается гонка, но на этот раз она идет быстрее. Я подтягиваю каждое утро поясной ремень, а в последний день и вовсе проворачиваю новую дырку – так много веса сбросил за это время. Щеки Иваныча тоже впадают, но глаза сияют тем же непримиримым и яростным светом. Сидорыч бежит, абсолютно не напрягаясь, словно семижильный, уплетает с аппетитом, когда мы почти падаем на землю от усталости.
– Старая закалка! – с уважением отмечает Иваныч.
– Чистые продукты, свежий воздух и ежедневные обливания холодной водой! – отвечает ему Сидорыч. – Энто вы в своих городах обленились. В магазины за едой неспешно ходите да на машинах ездите, а у нас за пищей бегать приходится. Вот разница нашего здоровья и сказывается.
Я в большинстве случаев молчу, гадаю – в кого же выпустить заговоренную стрелу: По всем признакам более всего подходит Голубев, но могу и ошибаться. Я давно не видел следователя и не могу точно сказать – перевертень или всего лишь «мент», рьяно исполняющий свой долг.
На подходе к дому нас встречает зычный командирский рев, его слышно издалека. Улыбающийся старик оглядывается на нас.
– Сергей развлекается, недаром я его оставил!
– Оставил бы меня, и я душу потешил! – кричит из-за моей спины Иваныч.
– Ты дома тешишь, а он хотя бы тут оторвется. Сам понимаешь, что людей обучать, что берендеев – разница огромная! – говорит старик и припускает с удвоенной энергией.
Мы выскакиваем на поляну, где разворачивается «трагедия». Взмыленные ребята отжимаются на одной руке, а покрасневший от натуги подполковник громко задает им счет и проводит над землей хворостиной, заставляя ребят подпрыгивать при выпрямлении рук.
Одним словом – идиллия. Иваныч даже причмокивает языком от лицезрения. Правда, потом падает на колено, но тут же встает, опершись на руку старого наставника.
– Здорово, бегуны! Эк же тебя, Иваныч, разморило с дороги. Совсем забыл, как нас батяня гонял, нужно чаще приезжать! – хохочет подполковник и оборачивается к приостановившимся ребятам. – Я говорил закончить упражнение? Правильно – нет! Тогда ррраз!!!
– На брата своего не клевещи, Сергей. Он хорошо держался. Мы проводили охотника до заветного оружия и за компанию трофеи добыли. На-ка, посмотри! – старичок что-то достает из рюкзака Иваныча и кидает в руки подполковнику.
Тот ловит на лету пластиковый пакет и присвистывает от удивления. В пакете перекатываются желто-красные бусины.
– Сколько же их было? – подполковник показывает ребятам «трофей» и кидает пакет обратно.
То, что я принял за бусины, на самом деле оказалось человеческими зубами. Вернее, клыками перевертней. Вырванные с корнями, они катались по пластиковому днищу, чернели запекшейся кровью.
– Десять перевертней встретили, в основном цепляли ночью. Днем как-то уходили от них. Сперва по одному, потом двоих накрыли, а там и к остальной группе вышли. Чуют, что творится что-то важное, вот и собираются в стайки. Тьфу, – сплевывает Иваныч.
– Так это пока я спал? – я показываю на пакет.
– Видишь, как красиво все сделали? Охотник даже не проснулся, – хихикает Сидорыч, – а ты говоришь, что Михайло обучение позабыл. Всё лапы помнят, всё нос чует. Добрых бойцов я воспитал, вот если бы мои охламоны такими же стали, то и помереть можно спокойно.
– Батя, да чего ты о смерти-то заговорил? Поживем еще, покуралесим. Можете встать! Пять минут отдых, и потом пробежка! – рявкает Сергей Анатольевич на отжимающихся ребят.
– Кто ж его знает, Сергей, вдруг завтра деревом придавит, али охотник какой пульнет из самострела ненароком! – старик поднимается на крыльцо. – Вам два часа на сборы, и потом… пошли на хрен!