Почему-то ночью возникает улыбающийся Сидорыч возле нашего костра, но когда протираю глаза, то никого не вижу. И снова проваливаюсь в тревожную дрему.
– Ещё трое! – таким комментарием встречает утро проснувшийся Иваныч.
Когда я поворачиваюсь к нему, берендей кивает на небольшую инсталляцию у рюкзаков. Шесть клыков лежат в ряд.
– То-то я ночью вашего наставника видел. Думал сперва, что привиделось, оказалось, что нет. Когда моргнул, его уже не было, – я удивленно покачиваю головой.
– Видел он. Да Сидорыч так шумел, что и покойники бы проснулись, а он только видел, – хохочет подполковник.
– Как они нас находят? – я поворачиваюсь к Иванычу.
– Как-как, да каком кверху. Похоже, что на тебя объявлена большая Охота. Это мог сделать Пастырь, но его не стало, поэтому сделал тот, кому подчиняются оборотни… – отвечает Иваныч.
– Ладно, долго будем думать – можем дождаться своры и побольше. Тогда не факт, что сможем справиться! Или подождем? – лукаво усмехается подполковник.
– Не, лучше в путь. Нам ещё долго? – я начинаю собираться в дорогу.
– Полдня пути до дороги, а там на попутках добираться придется. Так что терпи, казак, – атаманом будешь! Сидорыч не очень любит выходить из тайги, поэтому и спрятался так далеко. Зато никакая защитная веревочка не нужна, пока добежишь до ближайшего селения – весь Предел спадет. Это нам трудновато приходится среди людей, – Иваныч чешет щеку, заросшую недельной щетиной.
– Да-а, постоянно у них в подполе отсиживаюсь, когда чую, что накатит. Заодно и свежих кроликов привожу, – подтверждает подполковник.
– А что это за состояние такое – Предел? Михаил Иванович, вы же при мне оборачивались, и соображали вполне внятно. Узнавали и контролировали себя! – я завязываю завязки на арбалете.
– У нас это происходит каждый месяц. Не вздумай про месячные упоминать – сразу же фофанов накидаю. Ночь полного безумства, когда мы оборачиваемся в животных и не можем совладать с инстинктами. У кого-то приходится на фазу полнолуния, кто-то в новолунье перекидывается, кто-то в полное безлунье. Все оборотни знают свою дату и стараются не покидать жилье в момент наступления Предела. Ну а которые покидают… что ж… на них охотитесь вы. Человек, убитый в момент предела, становится пробной дозой наркотика. Оборотень специально выжидает следующую фазу, чтобы повторить те ощущения, а после и вовсе сходит с ума и начинает убивать даже в обычные ночи. Однако Сергей прав и нам пора двигаться, – Иваныч заканчивает свою речь, закинув рюкзак за спину, где висит парашютная сумка.
Быстро закидываем костер, похоронив вместе с ним боевые трофеи старого берендея, и легкой трусцой двигаемся вперед.
Вскоре тайга выкинула навстречу широкую просеку, по ней в два конца струился серый асфальт. Сориентировавшись по компасу, мы двинули на запад, попуток на горизонте не предвиделось. Выщербленный асфальт перемежался заплатками и трещинами, и больше походил на потрескавшуюся землю в пустыне, чем на ровный слой дорожного покрытия. Редкие таблички с номерами километров отсчитывали наше передвижение.
Птицы провожали нас легким пересвистом, иногда дорогу перебегали пугливые зайцы и угрюмые ежи. Я насчитал десять километровых знаков, когда возле нас остановилась обшарпанная «Газель». Водитель, мужчина лет сорока, с тяжелым грушевидным носом и жиденькими усами, открыл пассажирскую дверцу.
– Здорово, служивые! Вы как здесь оказались? – голос сиплый, слегка невнятный, как у каждого, кто чаще молчит, чем разговаривает.
– Здорово, коль не шутишь! – выступает вперед подполковник, чьи погонные звездочки переливаются в лучах солнца.
– Да какие уж тут шутки за столько верст от части оказались – явно неспроста. Да ещё и целый подполковник во главе! – улыбается водитель прокуренными зубами.
– Сломались по дороге, а в Курган нужно до зарезу, вот и ловим попутки. Сам понимаешь, что пока наши приедут, да пока починят… Ты, кстати, не в Курган направляешься? – осведомляется подполковник.
– Так точно, в Курган. От же блин, военная привычка осталась! Ха-ха! Сколько лет не служу, а уставные ответы в кровь въелись! Садитесь, подвезу. Один в кабину, двое в кузов – кивает водитель. – Только у меня в кузове куры, запашок там не очень.
– Нам не привыкать! – гаркает подполковник, залезая в кабину. – Ребята, загружайтесь! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
Мы переглядываемся с Иванычем – хитер подполковник. Однако делать нечего, мы аккуратно распахиваем задние двери, памятуя о драгоценном грузе. Опасались мы напрасно, все куры помещены в специальные клетушки, они смотрят на нас, мы смотрим на них, и несушки хором кидаются обсуждать наше появление. Испуганный гвалт, режущий глаза запах, солома на металлическом полу – нас ожидает райское наслаждение.