– Хорошо, молодцы, ребята! Доставили в целости, представлю к награде! – усмехается подполковник.
– Да нам ордена не нужно, мы согласны на медаль! – лихо козыряет летчик и скрывается в своей кабине.
Земля приближается. Как спящие птицы к земле прильнули далекие самолеты, вертолет возле них кажется игрушкой.
Самолет дрожит, когда колеса касаются покрытия из бетонных плит. С каждой секундой растет радость оттого, что скоро встану на землю, покину многотонную летающую махину. Небольшой страх все-таки присутствовал внутри, при полете. Да и приземление на парашюте не прибавило разрядки.
Понемногу затихает движение за иллюминатором, самолет останавливает свое движение. Мы прибыли на конечный пункт, теперь нужно добраться до тети. К самолету подъезжает машина.
Уезжая куда-либо надолго, всегда приятно вернуться туда, где ждут. Где встретят такого, какой ты есть, с какой бы силой ни хлопнул дверью перед уходом, как бы ни накричал в азарте ругани – все равно ждут. И встретят, и простят, но переступить через себя порой так трудно, что гордыня отшвыривает назад все благие начинания, и люди боятся возвращаться.
Подполковник прощается с нами, посетовав на количество грозящих свалиться отчетов. Мол, придется отчитываться о самолете и за несанкционированный вылет. Он настаивает на взятии ещё двух автоматов, «на всякий случай».
– И так легко можно вывезти оружие с части? – удивленно спрашивает Иваныч, глядя, как Сергей погружает увесистую сумку в машину.
– Поверь мне, друг, нелегко. И если заметят, то я сразу пойду под суд, но дело того требует. Ладно, езжайте, а то передумаю! Вовка! Довези в целости и сохранности туда, куда скажет вот этот пухлый мужчина! – подполковник кивает молодому водителю.
– Я не пухлый, просто не выспался! – гудит Иваныч и залезает на переднее сиденье.
– Парторгу расскажешь! До скорого, как отстреляюсь – сразу же к вам заскочу. Вовка, держи пропуск! Ни клыка, ни когтя! – подполковник машет нам на прощание.
Я осматриваю территорию части, но нигде не нахожу следов недавнего побоища. Десантура и тут сработала на славу, пятна крови очищены с бетонных плит, пулевые отверстия в заборе мастерски заделаны.
Памятные бетонные заграждения, знакомое лицо сержанта на КПП, тот нас узнал сразу, если судить по бровям, которые взметнулись к короткой стрижке. Я поднимаю руку для приветствия. Его ладонь тоже дергается в ответ, но потом он опрометью кидается открывать ворота.
– Олег, рот закрой, а то мух наловишь! – наш десантник-водитель отдает ему пропуск.
– Ага, и до дембеля кормить не будут! – звучно рычит Иваныч, подмигивая сержанту.
Сержант сглатывает и отдает честь. Мы едем в обратный путь, руку холодит медная вставка на ложе. За время полета все-таки очистил арбалет от налета. Непонятные руны так и не желали складываться в словесный узор.
– Занятная у вас вещица, – водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Володя, ты бы не отвлекался от дороги, а то ведь можем и в аварию попасть! – вежливым голосом, но выделяя каждое слово, гудит Иваныч.
– Извините, понял, виноват, исправлюсь! – скороговоркой выдает водитель привычную фразу. – Да только очень я оружие старинное люблю, а тут такой красивый образец увидел. Супер!
– Однако это не чета автомату! – я тоже подаю голос.
Хоть с нормальным человеком можно поговорить, все же не с двумя ехидничающими мужиками. Непонятная слабость понемногу овладевает моим телом, словно я задремал и вижу окружение сквозь дымку видений.
– Так-то оно так, но все же – история. Благодаря ней и создали автомат. Я как-то видел в музее двенадцатизарядный арбалет. Ух, и штуковина, скажу я вам. Как «Миниган» у Терминатора, когда он во второй части по полицейским шмалял! – восторженности юноши нет предела.
Восторги восторгами, но машину он ведет умело, не обгоняет и излишне не рискует.
– Да уж, эффекта режиссер добился, если бы железный Арни в самом деле стрелял из этого пулемета в боевом режиме… Четыре тысячи выстрелов в минуту человек не может выдержать из-за отдачи, – Иваныч подмигивает мне, мол, берендеи с такой задачей справятся запросто.
– Понятно, что кино. Но для меня это производственные поделки по штампам, а вот арбалет – искусство. Один отличается от другого или изгибом, или размером, или историей. Вот у вас какая история? Прапрадедовский? – не унимается водитель.
– Володя, следи за дорогой. Мы с пути, устали немного, поэтому просто послушаем радио, – отрезает назревающие вопросы Иваныч.
Водитель кивает и прибавляет громкости на кассетной магнитоле. Знакомые мелодии заставляют встрепенуться – «Nightwish» снова прогуливается в облаках. Я вспоминаю вечер на дискотеке, упругое тело Юлии в руках, карие глаза.