– Чего веселее-то? – не понимаю я. – Вы хотите оживить Волчьего Пастыря?
– О-о-о, – протягивает Голубев, – ты и про него знаешь? А что ты ещё знаешь, охотник?
Следователь отходит от окна, худощавая фигура закрывает от меня свет. Молчащий прапорщик встает рядом. Представители власти начинают неспешно снимать с себя верхнюю одежду. Я слегка отступаю к стене, не выпуская из поля зрения Жмыря. В плаще Голубева блестят какие-то проводки, когда он откидывает одежду на теткину кровать.
– Вот сейчас повеселимся! – Жмырь тоже скидывает рубашку, наружу вылезает разрисованное наколками тело. – Давненько когти на него чесались!
– Убей его!
Я не сразу понимаю, к кому обращены теткины слова. Жмырь тоже не сразу осознает это. Зато тут же соображает перевертень в погонах, и, не снимая одежды, сгибается.
– Саша, бей! – промелькнувшая красной черточкой игла впивается в глаз Жмыря.
Тетя сидит на кровати, худая рука возвращается после броска за другой иглой.
Дальнейшее смешивается в одну сплошную круговерть, красная пелена моментально кидается на глаза.
Режим охотника включен
Вы достигли максимального уровня
Время тормозит свой бег, и я вижу, как сквозь синеву наколок у Жмыря пробивается темно-серая шерсть.
Голубев оказывается за спиной прапорщика, хватает его голову и начинает отводить назад…
Тетя вынимает ещё одну иглу…
У Жмыря вырастаю зубы, мохнатой лапой вырывает иглу из глаза…
Цвиркает фонтанчик крови, смешанной с белковой жидкостью…
На красном жгутике повисает вылезший глаз…
Картина охватывается одним взглядом, и я начинаю действовать.
Скользящим движением ухожу вправо, под выбитый глаз, и с размаха бью в слюнявую челюсть. Слышится хруст челюсти, я тут же приседаю. Пропускают над собой лапищу с острыми когтями. Переход ещё не завершился, и перевертень двигается замедленно. Этих мгновений мне хватает.
Из-за пазухи вылетают иглы. Клыки клацают возле уха.
Резкий отскок и тут же двигаюсь вперед. Игла втыкается во второй глаз оборотня, тот от боли запрокидывает голову. Тут же провожу апперкот в челюсть, так, что лязгают белеющие зубы, а пара клыков вылетает на протертый линолеум.
– Арррх, – захлебывается Жмырь, когда грузное тело заваливается назад. На стеклянный шкаф.
Мелкие осколки брызжут в стороны, звук падения звучит громовым раскатом.
– Тише, Саша! Иначе примчатся все остальные! – сзади раздается знакомый рык.
Такой же я слышал той злопамятной ночью, когда разобрал в нем слово «Беги».
Я вижу, как серый перевертень с белым пятном на лбу задирает голову другого оборотня. Тот самый ужасный оборотень, который постоянно попадался на пути и снился в кошмарах. Его лапищи охватывают челюсть перевертня, который силится вырваться из стальной хватки, на рыжеватой шерсти мотаются лохмотья милицейской одежды.
Я едва не расплачиваюсь за свою заминку, когда Жмырь вылетает из обломков шкафа. Лапищи бьют по воздуху в том месте, где я только что был. Танцевальным пируэтом я ухожу с линии атаки и оказываюсь сбоку.
Серое тело врезается в крашенную масляной краской больничную стену. Гремит и отлетает в сторону пружинная кровать. Жмырь снова бросается на меня…
Мощное тело пролетает мимо, когда третья игла впивается в сердце оборотня. Как мешок с мукой Жмырь валится возле Голубева, который ломает шею рыжеватому перевертню.
Бывший прапорщик извивается как угорь, пытается вырваться из стальных объятий серого перевертня. Верхние лапы оттягивают ломающие шею конечности, нижние царапают и бьют по полу.
У Жмыря моментально исчезает шерсть, из раны на сердце цедятся алые струи, тело изгибается в агонии. Я огибаю сражающихся перевертней и с размаху вбиваю медный стержень в запачканный кровью лоб. Обезображенный человек ещё пару раз дергается и затихает на полу.
– Помоги ему, Саша, – слышится тетин голос с кровати.
Я оглядываюсь на пару перевертней. Поломали бы они друг друга, а потом я бы убил победителя. Но враг моего врага – мой друг, поэтому я всаживаю иглу в сердце нижнего оборотня. Тот гулко ухает, лапищи скребут по полу, оторвавшись от стягивающих захватов и, после громкого хруста, голова начинает отделяться от туловища. Последний рывок и на пол падает человеческая голова.
– Навыки не потерял, – раздается с кровати спокойный теткин голос.
– Такое не забывается, тетя Маша. Подайте плащ, пожалуйста! – отвечает Голубев-оборотень.
– Какой же он тяжелый! В карманах камни носишь? – тетя с оханьем протягивает одежду.