– Один раз я смог пройти защитные круги, – я задумчиво верчу в руках кружку.
– Если ещё раз вздумаешь проламываться и лезть в засаду, то приходи сразу ко мне – проломлю топориком голову, чтобы не мучился, да и всех делов, – советует тётя Маша.
За окном чирикают проснувшиеся птицы. Первый луч солнца прыгает на печку оранжевым пятном.
– И когда же мы встретимся с Юлей? – непонятно почему, но я не могу её ненавидеть.
От любви до ненависти один шаг, а тут целый прыжок, да ещё с разбега. Но я не могу. Хочу, но не могу. Как только представлю карие глаза, так в груди возникает горячий пульсирующий ком.
– Когда научишься противостоять волчьему гипнозу – хмари. На тебе лица не было, когда ты зашел в палату. Сразу видно, что находился под влиянием дочери Пастыря. Еле смогла сбросить чары.
– Эта слабость напала после того дня. Ну… Ты помнишь.
– Я зря тебя учила, что нельзя поддаваться чувствам? Нельзя веления сердца ставить вперёд приказаний мозга. Теперь у неё есть чем на тебя влиять, есть твоя кровь. И мне придётся приложить много усилий, чтобы отразить её заговоры. Готовься к весёлой жизни, папаша. За Людмилу с Ульяной не волнуйся – их перевезли в другое место. Как только появится возможность, так сразу же увидишься с ними, – тётя подпирает кулачком щеку.
– Это хорошо! Но в уме не укладывается – как же я был настолько слеп? Или это чары, которые она на меня наложила? Гипноз?
– Вот этой хмари мы и будем учиться противостоять. У русалок есть песни, которыми они заманивают корабли. У перевертней специальные заклинания и заговоры, которые ослабляют врага. На тебе они и были использованы.
– Ладно, поеду я домой. С вами хорошо, но без вас ещё лучше, – тяжело поднимается Иваныч. – Видать судьба такая – охранять охотников на оборотней.
– Иваныч, не нужно, – говорит тетя Маша, – мы можем и сами справиться.
– Я видел, как ненужно! – бурчит Иваныч. – Пока замкните круг за мной, а как надумаете выезжать, так сразу позвоните.
– Мы проводим вас, Михаил Иванович! Передавайте привет Вячеславу и Федору, – я тоже поднимаюсь с места.
Иваныч вывозит нас за околицу. Тетя достает пару игл. Берендей вздрагивает от вида оружия в её руках, видно тётя и вправду была сильным бойцом. Он ждет в машине, пока тётя делает заговор.
Иваныч выходит и проверяет прочность невидимой стены. Сначала бьет кулаком, потом с разбега, пытается продавить – лицо краснеет ярче свекольного сока. Я с другой стороны пытаюсь пробиться и тоже безуспешно.
Он машет на прощание и делает киношный жест – «позвони». Тётя машет ему в ответ, и сиреневая девятка улетает прочь.
Мы возвращаемся обратно в дом. На душе копошатся крысы, хочется сплюнуть накопившуюся горечь, но не хватает слюны.
Я поднимаю со стола блокнот, пролистываю страницы. В детстве мы рисовали на страницах человечка, и на каждой у него было новое движение, так получался маленький мультик. Вот и сейчас я прошелестел воспоминаниями отца – единственным, что осталось от него.
Из-за обложки вылетает чёрный лепесток, похожий на хризантемный и планирует на тётин шерстяной носок. Она вздрагивает, увидев его.
Он один был красив сам по себе, а каков же был цветок, который окружали такие листочки?
Негнущимися пальцами тётя сжимает лепесток в сухоньком кулачке. Я вижу, как блестит влага на добрых глазах, пока она не отвернулась, сморкаясь в носовой платок.
– Тётя, все в порядке? – спрашиваю я.
– Да-да, Саша, все хорошо. Пылинка в глаз попала, – через силу улыбается тётя.
– Опять вспомнила об отце?
– Что? Ах, да! О Владимире. Саш, сегодня отдыхаем. Натопи баню. А завтра начнем собираться. Завтра вечером нас встретит Иваныч, и мы поедем. А сегодня отдых, – тётя отворачивается, звеня чашками в серванте.
Она замирает на миг и из её руки падает какая-то стружка. Я подхожу к тете Маше и обнимаю сухонькие плечи.
– Тётя, всё будет хорошо! Мы справимся, и ты ещё понянчишься с Ульяной.
– Я знаю, Саша. Я знаю, – тихо говорит она, прижимается ко мне и тут же отпрыгивает. – Но это не повод, чтобы сейчас отлынивать от растопки бани. Бегом за дровами! А то я скоро подпрыгну, и от меня отвалится слой толщиной с палец!
Передо мной стоит ведущий волхв клана охотников. В халатике, в шерстяных носках, но вряд ли она уступит по силе и мужеству Илье Муромцу, былинным богатырям и Суперменам американским. Весёлый задор снова плещется в глазах, рядом пляшет привычная бесинка. Я чувствую уверенность в завтрашнем дне, значит, всё будет хорошо, и мы со всем справимся.
– Бегу, тётя, бегу! – я поднимаю с пола стружку, она оказывается тем самым лепестком… но белым. – Ты успела его покрасить, или мне показалось, что он был чёрным?