— Помню, — как загипнотизированная произнесла я.
— А сейчас нам будет ещё лучше! Поверь мне! — и стал целовать меня.
В душе боролись два чувства, вернее три. Я любила Макса, несмотря ни на что, и у нас были дети. Сашу я тоже, когда то, любила, пусть и детской любовью. И в душе до сих пор остались отголоски этих чувств. А третьим чувством был страх и не понимание Саши. Мне претили его взгляды на жизнь.
— Светик, поехали куда-нибудь отсюда, — прошептал он. — Снимем себе домик, и побудем вдвоём. Я так сильно скучал по тебе! Помнишь: «Тебе рассказать или показать?» — он хитро прищурился. — Я хочу показать тебе, как я скучал!
— Саша, — я решила быть откровенной. — Прости, но всё изменилось, — как можно ласковее, сказала я. — У меня есть муж и дети. Я их очень люблю. Да, когда то нам было хорошо вместе, но всё изменилось. Так получилось, извини. Ничего уже не изменишь. Мне жаль, что тогда так вышло. Ты найдёшь своё счастье, просто отпусти меня. Я уже не та Света, я другая. Теперь я Лана.
Он смотрел на меня, и чем дальше я говорила, тем ожесточённее становилось его лицо.
— Ты хочешь сказать, что я тебе больше не нужен? — холодно спросил он.
— Дело не в этом. У меня уже другая жизнь — с жалостью сказала я. — Ты навсегда останешься моей первой любовью, и я тебя никогда не забуду. Но у меня есть муж, и я его очень люблю. Пойми это, пожалуйста!
— Моя мать всегда говорила, что ты шлюха! — зло бросил он. — Она, таких как ты, видела насквозь! Ты, наверное, сразу после моего отъезда уже побежала в другую постель!
Если бы он ударил меня, я даже тогда не испытала бы большей боли, чем сейчас. Я сжала кулаки, и мне захотелось закричать на него, и рассказать, что благодаря его мамаше, я вообще боялась жить, как все нормальные девушки. Что я бегала от всех мужчин, и боялась подпустить кого-то к себе. С трудом взяв себя в руки, я ответила:
— Да, твоя драгоценная мамочка была права. После того, как ты бросил меня, я меняла мужчин, как перчатки. А ты думал, я уйду в монастырь и приму постриг? Ну уж нет! Ты был первым, но далеко не последним! — и самодовольно усмехнулась.
Он занёс руку, собираясь ударить меня, но я её перехватила, и произнесла сквозь зубы:
— Я могу сломать тебе руку минимум в трёх местах. Самым болезненным будет перелом локтевого сустава. Лучше успокойся, и уезжай отсюда. Забудь обо мне! Или нет! Вспоминай слова своей мамочки! Я была шлюха, я ей и останусь! Найди себе другую!
И оттолкнув его, я побежала к машине. Заведя мотор, я выдавила педаль газа до упора, и при развороте обдала Сашу ещё и песком со щебнем из под колёс. Внутри всё кипело от злости. Хотелось высказать ему всё, что я чувствовала тогда. Рассказать, насколько больно мне было. И если бы я была на его месте, я нашла бы способ сообщим ему, что вернусь! Я вцепилась в руль. Вот гад! Почему мужчины, чуть что, начинают бросаться словом шлюха или потаскуха? Макс, когда то проделал то же самое, что и сейчас Саша. Это у них в крови, что ли? В голове всё мутилось. Я посмотрела в зеркало заднего вида, и с облегчением вздохнула, никого там не увидев.
Я решила вернуться в замок. Больше мне не нужно было время для переосмысления моей жизни. Только что, тихая, забитая Света Кравцова умерла. Слишком долго она тащила на себе груз прошлых лет — детство, первую несчастную любовь, и долгие года одиночества. Она устала от этого и умерла, а вместо неё появилась Лана. Теперь всё измениться.
Я направилась в Биль, чтобы оставить там эту машину, и забрать свой Комбат. Как я и ожидала, возле Комбата уже стояло две наши машины. Когда я вышла из автомобиля, мне навстречу бросился Ник.
— Лана! Ты вернулась! Слава Богу! — он обнял меня. — Дейм вне себя от ярости!
— Вернулась! И больше не собираюсь бегать по всему миру. Я принадлежу к клану Брегчи. Дейм мой отец, Макс мой муж, и у меня четверо детей. Всё остальное ерунда! — твёрдо сказала я.
— Конечно, — ответил Ник. — Но сегодня ночью у тебя были все шансы остаться без мужа.
— Что? В каком смысле? — испуганно спросила я.
— В прямом. Когда Дейм узнал, почему ты уехала, он чуть не убил Макса. Вернее, чуть не навязал ему иллюзию. Макс, по-моему, до сих пор не может придти в себя, — нервно ответил Ник. — Конечно, то, что сделал Макс отвратительно, но я никогда не забуду, как он кричал. Это слишком жестоко.