Часть Первая. Глава Первая/Отражение
Вполне можно увидеть своё посмертное лицо, если, конечно, не побоишься заглянуть в глаза своему противнику. Интересное зрелище. Ради этого стоит рискнуть, правда? Жалко, что придётся жизнь отдать за такое зрелище. Но… чего не сделаешь для развлечения? Взмах… и голова слетела с плеч… покатилась к клумбе и, докатившись до первого цветка, попала в зубы к разъярённой охотничьей псине. Меч вернулся в ножны, а стражники насмешливо смотрели на неумелые попытки вытащить его снова. Пух летел в разные стороны, пока собака драла эту несчастную фальшивую голову.
— Посмотрим, будешь ли ты так же храбр и дерзок при настоящем противнике, а не фальшивом манекене, — капитан забрал у него меч, дабы тот не натворил чего-нибудь от резкого замечания.- Вы-то, дворцовые, только королю зад лизать и можете: вина подавать, да дворцовых дево… дам высшего происхождения… одурманивать.
— Ну хоть у кого-то это получается, да? По-приличному, надо бы и порадоваться, или военная служба отбивает последние уроки манер? Кстати, поданные при дворе не во многом превзошли армейских командиров в искусстве лизания королевского зада. Ты сам хорошо преуспел.
У капитана больше не было сил сдерживаться. Ещё чуть-чуть, и он ударит прямо в его наглую морду. Так и вышло. Тяжёлый кулак ударил в челюсть главного советника короля. Аплодисменты солдат в железных перчатках быстро разнеслись по всему двору. На этот неуклюжий звук сбежались кухарки, прачки, горничные и дворецкие, ведь у солдат всегда особые причины для аплодисментов.
— Что же Вы наделали? — пролепетала старая кухарка, приподнимая за плечи главного советника. — Зачем же? За что же? — она хотела узнать всё и сразу, ведь свежие сплетни быстро разлетались и надо быть первой, кто поведает её остальным.
— Успокойтесь, пожалуйста, ладно? Мы просто немного повздорили, не стоило так нервничать. В конце концов… кто я такой.
Дэцвелл улыбнулся, как мог. И пусть из уголка рта полилась алая струйка крови, но это зрелище наповал сразило и старую кухарку, и молодых прачек, и совсем ещё девочек-горничных; даже уважаемые дворецкие удивлялись: получил в морду и улыбается! Сейчас ещё раз получит! Эта весёлая мысль, пронёсшаяся в голове у дворецких, вызвала смех, который заставил Дэцвелла встать, отвергнув помощь старушки, вытереть кровь и резким жестом разогнать всех придворных.
Когда лишние уши ушли, он обратился к капитану:
— А теперь слушай меня, переросток безмозглый. Если ты снова позволишь себе не сдержаться, слов, кстати, это тоже касается, тебя вытворят с этого мира в два счёта. Раз — я привлеку свои связи, два — тебя повесят. А если ты и дальше будешь мешать мне и Анне, то просто смертью ты не отмажешься. Понимаешь, громила? Что ж… Мне пора идти. Хорошего дня! Всё-таки не чужие друг другу люди, — Дэцвелл протянул руку для пожатия, но капитан демонстративно смотрел в сторону, — Ладно, как знаешь. Ты не горячись, я могу быть полезен. Друзьям, конечно.
Дэцвелл хлопнул его по плечу и, чувствуя себя победителем, поднялся по каменным ступеням короткой лестницы. Зайдя внутрь огромного дворца, он дотронулся до своей губы и понял, что это плохая затея. Как он будет это объяснять? Этого дурака и впрямь могут повесить, тогда Анна не простит ему смерти братца.
Дэцвелл пошёл по коридору, оглядываясь по сторонам, чтобы узнать, нет ли кого. Не хорошо будет, если его заметят в таком виде. Первое зеркало выдало не лучшую картину. Вообще пострадала только губа, но очень сильно распухла и посинела. А он то ещё хотел идти на свидание! Хотя разбитая рожа не самое страшное, что случалось в его жизни, но Анна расстроится. Она всегда очень близко принимала каждодневные стычки брата и жениха. Брата тоже можно было понять: он и его сестра — потомки знатного рода. Девчонке прямая дорога под венец к какому-нибудь герцогу или маркизу, а ей придумалось выйти замуж за безродного из чумной деревни!
Но любовь затуманивает разумное мышление и, конечно же, все «за» пошли в сторону Дэцвелла, а «против» в сторону богатеньких женихов, которые проклинали, в первую очередь, главного советника за эти их… «отношения», а его губе расплачиваться.
Прихорашиваться было некогда. В три часа дня начиналось королевское совещание, и на нём главный советник быть просто обязан. Такие собрания обычно длились очень долго, но как он будет объяснять его часовое опоздание?
Перед тем, как войти, он решил отдышаться, чтобы не предстать в неприглядном свете при знатных лордах, дабы снова не подняли его на смех, прямо как три года назад.