— Ты только о наградах и думаешь.
— Что ты вечно меня воспитываешь, надоел!
— Стыдно сказать, гнусный предатель заманил меня в ловушку глупой сказкой про золото, подвешенное к килю барки…
— Нет, это вовсе не сказка. Там действительно нашли много золота. Вот война закончится, и ты получишь свою долю.
— Разве ж она закончится…
В это время дверь отворилась и вошла гибкая чернокожая девушка.
— Это твоя сиделка из племени меджаев. Она знает целебные травы и умеет врачевать. Выздоравливай! Я вас оставлю. Терпеть не могу разглядывать увечья.
Однако сиделка, вместо того чтобы приготовить страдальцу травяной отвар, сбросила набедренную повязку. Усач решил, что ему это померещилось в бреду.
Тут он услышал жаркий шепот:
— Здесь душно. Люблю ходить голой. Не пугайся, храбрый воин, я не сделаю тебе больно. Останешься доволен.
Царица Яххотеп и фараон Камос озирали Нубию с самой высокой башни крепости. Бухен взят, отныне властитель Неджех не сможет свободно плавать по Нилу. Египтянам достанется немалая часть нубийского золота. К ним наконец-то потянутся отовсюду торговые караваны. В Фивах появятся товары из дальних земель.
— Матушка, благодаря тебе мы одержали великую победу и не потеряли ни единого воина! Ты уговорила меджаев перейти на нашу сторону, ты посоветовала использовать магический бумеранг…
— Удача не всегда будет нам сопутствовать. Пока что ты должен назначить нового начальника гарнизона крепости, а также управителя земельных угодий. Подумай, кого ты оставишь здесь номархом.
— Иными словами, мы возвращаемся на север и готовимся воевать с Апопи?
— Нет, возвращаться еще не время. Неджех не станет беспокоиться, даже если узнает, что Бухен в наших руках. Он думает, что доплыть до второго порога Нила мы не посмеем. Он ошибается.
29
Меджаи, исконные жители этих мест, отныне подчинялись египетскому номарху, их сделали стражниками и обязали следить за порядком на отвоеванной территории. Чернокожие воины гордились, что им пришлось сражаться в рядах освободительного войска.
Но даже меджаи никогда не бывали в Куше, стране, располагавшейся между вторым и третьим порогами Нила. По общему мнению, и египтянам не стоило туда плыть. Трех крепостей вполне достаточно. К чему дразнить Неджеха, до сих пор тихо сидевшего у себя в столице.
Не следовало вторгаться в его святая святых и навлекать на себя бешеный гнев чернокожего властителя. Тем не менее Неши грозно обрушился на военачальников, сторонников выжидательной политики, требовавших на совете приостановить наступление.
— Малодушные! Когда же вы, наконец, поверите в свое войско? Сколько еще побед вам понадобится для этого? Разве царица Яххотеп не оказалась сильнее здешних колдунов? Разве мы не взяли неприступную крепость Бухен? Но сделать ее нашим главным оплотом в Нубии было бы непростительной ошибкой. Рано или поздно Неджех осадит ее. Последуем же совету царицы и фараона. Подберемся поближе к Керме и там поставим заслон, чтобы отрезать врага от захваченных нами земель.
— Но наша армия тает, мы оставили гарнизоны в трех крепостях! — с тревогой заметил старейший из военачальников.
— Мы на войне! — напомнил ему Камос. — И могли бы потерять столько же воинов убитыми. План царицы — наилучший из всех. Завтра отплываем ко второму порогу Нила.
Новоиспеченные главнокомандующие атакующих частей в белоснежных льняных одеждах со знаками отличия на груди — маленькими золотыми грифами, которыми они явно гордились, чинно приветствовали друг друга на пристани подле передового судна.
— Раненых мы в поход не берем, они остаются в крепости, — решительно заявил Афганец.
— А я уже выздоровел! — с вызовом произнес Усач. — Но на всякий случай беру с собой сиделку: вдруг рана меня потревожит, тогда без травяного настоя не обойтись!
Впервые в жизни Усач так привязался к подруге. Поначалу он боялся, как бы размягчающая нежность не погубила его воинственный дух. Оказалось, он просто недооценивал чернокожую девушку, превращавшую даже любовную игру в воинское состязание. Она сразу бросалась в бой, без томительных приготовлений и пустой нескончаемой болтовни. К тому же юная колдунья прекрасно разбиралась в целебных травах и заботилась не только об отдыхе раненого, на который, кстати, тот имел полное право, но и восстанавливала его подорванное здоровье.
Иногда Усач холодел при мысли, что вполне мог остаться без ноги, будь крокодил покрупней, а друг Афганец — медлительней. Тогда бы он, верно, удавился с тоски, ведь одноногий на войне бесполезен.
— Не поддавайся мрачному настроению, — посоветовал Афганец.
— Что ты мне все время лезешь в душу? — возмутился Усач. — Вы, горцы, настырный народ! А, кстати, ты-то что делал, пока я валялся с проклятой ногой?
— Думаешь, ты один нравишься молоденьким дикаркам?
На носовой обшивке египетских барок были нарисованы два изящных удлиненных ока, позволяющих видеть сущее и предвидеть будущее.
Хонсухотеп, постоянно ощупывающий дно, был благодарен магическим очам за помощь.
Царица Яххотеп часто стояла подле него. Она развесила по бортам судна волшебные полумесяцы из слоновой кости, которые отгоняли злых духов и снимали порчу.
Кормчего и смущало, и радовало ее присутствие на носу корабля. Если бы не она, войско освободителей давно бы разбежалось: перед походом в Нубию у всех животы сводило от страха. А при одном взгляде на царицу, величественную и недосягаемую, даже самые робкие исполнялись отвагой.
Да и фараон Камос с каждым днем действовал все решительнее, внушая воинам все большее уважение. Подобно отцу, он был прирожденным полководцем и в сражениях всегда сам вел войска в атаку, вопреки предостережениям матери забывая об осторожности.
По приказу фараона Неши следил, чтобы на барках соблюдался идеальный порядок и поддерживалась чистота. Воины не только мыли палубы по несколько раз на дню, но и тщательно вычищали все помещения. Каждый ежедневно смазывал голову особым снадобьем против вшей. Глазные болезни и желудочные расстройства лечили пивной пеной. На суше постоянно жевали репчатый лук, запах которого отпугивал змей и скорпионов. Спали моряки в достаточно удобных мешках из двух циновок, связанных по краям красными кожаными шнурами.
— Царица! Вон там, на берегу — селение. Пристанем к берегу?
— Нет. Плывем дальше.
Яххотеп не знала, как здешние жители, покоренные Неджехом, поведут себя при виде египетского военного флота.
Сначала они растерялись, но вскоре взялись за пращи и луки. Стрелы пролетели мимо цели, но град камней, подняв тучу брызг, едва не накрыл нос барки.
— Царица, скорее в укрытие! — взмолился кормчий.
— Причаливаем! — приказала Яххотеп.
И вот уже воины через борт соскакивают на берег, рискуя свернуть себе шею. Но опыт недавних сражений не прошел зря — все благополучно приземлились и сразу же бросились на врага.
Вот уже и фараон спустился по сходням и повел отряд против жителей селения. Те вскоре начали отступать.
Одному удалось прорваться сквозь ряды атакующих и броситься в Нил. Обезумев от ярости, он подплыл к передовому судну и взобрался на него, мечтая разделаться с колдуньей-царицей, приведшей сюда свое войско.
Вот он уже на палубе. Видит Яххотеп. Бросается к ней.
Едва не задев царицу, Хонсухотеп взмахнул шестом и размозжил ему голову.
Рука не дрогнула, удар оказался точным. Яххотеп, всецело доверявшая кормчему, стояла все это время не шелохнувшись.
Кормчий упал на колени перед царицей.
— Прости! Ведь я мог тебя ранить.
— Отныне ты назначаешься флотоводцем. Твоих приказов будет слушаться весь египетский флот. Командуй и распоряжайся, флотоводец Хонсухотеп!