— Я… Я ничего тебе не скажу!
— Не скажешь, милая? Правитель повелел нам выследить всех мятежников. А у меня неплохое чутье. Ты все мне выложишь без утайки, иначе вот этот факел изрядно попортит твою несравненную красоту!
Девушка бросилась на торчащий вертел, острие проткнуло ей горло.
Когда Аберия заглянула мертвой в лицо, ей почудилось, что на нем написано торжество.
13
Весь день под палящим безжалостным солнцем царица Яххотеп лично разносила еду и питье плотникам, которые трудились на верфях не покладая рук. Северный Ветер, нагруженный тяжелыми кувшинами и корзинами, даже в невыносимую жару безропотно и неторопливо трусил за хозяйкой. Весельчак Младший, насторожив уши, беспокойно принюхиваясь, охранял царицу, не отставая от нее ни на шаг.
Постоянное присутствие Яххотеп, ее горячее участие удерживало жителей Фив от беспросветного отчаяния. Да, они вновь обрели свободу, но надолго ли? Повстанцы еще не одолели чудовища, лишь раздразнили его. Страшно было представить, какой удар рано или поздно обрушат на них гиксосы.
Только лучезарная улыбка Яххотеп, ее красота, ее решимость идти до конца, вопреки любым трудностям, вдохновляли людей на подвиг. Душа фараона Секненра жила в ней и придавала сил.
Одна Тетишери догадывалась, что в действительности дочь терзают сомнения и неуверенность в завтрашнем дне.
Однажды они ужинали вдвоем на террасе дворца. Перед ними простирался военный лагерь.
— Может быть, лучше приостановить наступление войска? Довольно и того, что Фивы свободны, — заговорила Тетишери.
— Благоразумные люди поступили бы именно так.
— Ты хочешь сказать, что мы, неблагоразумные, поступим иначе?
— Во имя Египта мы не имеем права удовлетвориться тремя победами. Оберегая свободу единственного нома, мы обречем его в будущем на еще худшее рабство. Гиксосский правитель с легкостью захватит город если мы укроемся за его стенами и побоимся продолжать войну.
— Мы слишком слабы. Ты не хочешь посмотреть правде в глаза, Яххотеп!
— Я признаю лишь правду Маат, правды гиксосов для меня не существует. Мир, в котором правят жестокость и грубая сила, непригоден для жизни.
— Что ты надумала?
— Гиксосы уничтожили множество статуй богов. Необходимо воздать почести тем, что еще уцелели. Я кляну себя за нерадивость. И намереваюсь десять дней приносить им наилучшие дары, умоляя божественных предков благословить нас на бой. Без их помощи нам не выстоять. Затем стану вопрошать бога луны, Хонсу.
Тетишери взглянула на дочь с уважением.
— Ты стала истинной царицей Египта, Яххотеп!
Мир пришел в равновесие, Полнолуние наступило. Хонсу, отождествлявшийся с Тотом и Хором, полным серебряным диском ярко сиял на небе и просвещал ясновидящих.
— Тебе открыто прошлое, настоящее и будущее. Ты знаешь, я тверда — проговорила Яххотеп. — Моя душа больше не принадлежит мне. Я отдала ее народу Египта. Лучше смерть, чем рабство. С небес укажи мне путь, я последую ему.
На серебряной поверхности проступили иероглифы. Царица прочитала имя.
Отныне она знала волю богов и приготовилась исполнить ее, хотя сердце наполнилось болью.
— Хирей, скажи мне правду без утаек и прикрас, — повелела Яххотеп. — Я хочу знать, готов он или нет.
— Царица, твой сын — превосходный воин. Он не оплошает в бою.
— В чем его недостатки?
— Он стреляет как лучший из наших лучников. Побеждает в любом единоборстве. В совершенстве владеет мечом. Притом, что почти не спит.
— Уважают ли его солдаты?
Хирей ответил не сразу.
— Царица, я не решаюсь сказать тебе…
— Ничего не утаивай!
— За последнее время он так переменился! Твой старший сын стал истинным воплощением фараона Секненра. Я впервые вижу юношу, к чьему мнению все прислушиваются со вниманием и доверием. Он сам не замечает, какое влияние оказывает на других без малейших усилий.
Итак, царица не ошиблась, бог Хонсу действительно указал ей на Камоса.
Пришла пора венчать его на царство.
— Не сочти за грубость, матушка, но нельзя ли нам поговорить позже? Что за срочность? — спросил Камос. — По правде сказать, мне пора поупражняться в стрельбе из лука, а дальше…
— С тобой будет говорить Супруга бога, Камос!
Юноша взглянул в суровое и серьезное лицо матери и смутился. Они шли вдвоем по берегу священного озера в Карнаке. Ярко светило солнце. Кругом стояла тишина.