•••
День был сырой и холодный. Грохот русских орудий становился все громче. Он не будет долго, прежде чем Берлин был в руках Сталина.
Как, черт возьми, до этого дошло? Конрад фон Меербах задумался, глядя, как Адольф Гитлер идет вдоль шеренги подростков, собравшихся встретить его у здания фюрербункера. Посмотри на него! Он - бормочущий наркоман, прячущий руку за спину, чтобы люди не видели, как она дрожит. Сегодня ему исполняется пятьдесят шесть лет. На вид ему больше семидесяти шести.
Когда Гитлер приколол еще одну медаль на гордую молодую грудь, вид этих мальчиков, одетых в пеструю военную форму и фуражки, еще больше угнетал фон Меербаха. Годы, которые он посвятил СС, и слава, которую он видел, свелись к этому: отчаянная вербовка необученных детей, потому что все хорошие, сильные арийские мужчины ушли.
Церемония закончилась. Операторы бросились разворачивать пленку, хотя одному Богу известно, кто ее увидит, потому что на осколках Третьего Рейха не было открытых кинотеатров, которые не попали бы в руки врага.
Фон Меербах докурил сигарету, наслаждаясь наслаждением в легких, потому что курение в бункере было запрещено по строгому указанию Фюрера. Он последовал за остальной свитой, присутствовавшей на церемонии награждения, вниз по винтовой лестнице в бетонные катакомбы.
Он вошел в караульное помещение, где за конторкой сидел клерк.
- Бумаги, - сказал клерк.
“Прошло меньше часа с тех пор, как вы в последний раз их проверяли, - возразил фон Меербах, хотя и знал, что это бесполезно. - Господи, дружище, мой пистолет все еще в том шкафчике позади тебя.”
Лицо клерка оставалось бесстрастным. - Бумаги, - повторил он.”
Фон Меербах передал их мне. В коридоре за караульным помещением он увидел Германа Фегеляйна, личного офицера связи Гиммлера со штабом. Фегелейн жестом указал на него. Фон Меербах сумел коротко кивнуть в ответ. Фегелейн был беспринципным карьеристом, человеком, который женился на сестре Евы Браун Гретль, чтобы сблизиться с ближайшим окружением фюрера. Что еще хуже, его ход сработал. Теперь Фегеляйн был генералом СС, что давало ему преимущество перед фон Меербахом.
Клерк вернул ему бумаги. Фон Меербах прошел мимо стола и направился по коридору. Фегелейн не стал ждать, чтобы поздороваться с ним.
- Следуйте за мной, - сказал он и прошел через длинный зал ожидания, который тянулся вдоль середины главного бункера, и повернул направо в туалеты. Фегелейн убедился, что ни одна из кабинок не занята. Он открыл дверь в дальнем конце комнаты, которая вела в туалет. Там тоже было пусто. Он запер главную дверь туалета.
“Теперь мы можем иметь некоторую частную жизнь”, - сказал он. Он достал из нагрудного кармана пачку сигарет. - Закуришь?”
Фон Меербах задумался, что будет, если их поймают, пришел к выводу, что вряд ли это будет хуже того, что происходит со всеми ними, и сказал:”Спасибо, генерал."
- Ах, не надо формальностей, Конрад. Мы, старые эсэсовцы, должны держаться вместе.”
Фегелейн говорил как человек, который собирается попросить об одолжении. Ранг фон Меербаха мог быть ниже, но его личные ресурсы были бесконечно больше.
- Я подумал, что вам следует знать: Гиммлер сегодня уезжает из Берлина. Он не вернется.”
“Но сегодня утром я слышал, как он клялся в верности фюреру. Он пообещал, что останется здесь до самого конца.”
Фегелейн сардонически улыбнулся. “А что еще он мог сказать? Дело в том, что он выходит, и ты должен сделать то же самое. Темпельхоф все еще открыт, но это ненадолго. Уход Гиммлера даст вам основание последовать за ним. Вы следуете примеру своего главнокомандующего СС. Кто сказал, что он не приказал тебе уйти?”
Фегеляйн затушил сигарету в раковине, смыл пепел и сунул окурок в сливное отверстие, как непослушный школьник, надеющийся, что учитель его не поймает.