"Ты сильнее него, Эйла, – сказала как-то Роуэн. – Ты должна защищать его".
Она с трудом сглотнула.
– Роуэн мертва. Её убили гвардейцы в деревне Элдерелл.
– Нет… – Бенджи просто уставился на неё.
– Мне так жаль.
И вот тогда слёзы, наконец, потекли – резкие, жгучие и опустошающие. Она присела на корточки, а он сел рядом с ней, обнял её, шепча "нет". В его голосе слышалась боль.
Она знала, какую боль он испытывает – такую же, как и её собственная.
Они потеряли мать, наставницу, стрелку, которая всегда указывала на север. До встречи с Роуэн они были никем, и сейчас были бы никем, если бы не она.
Пиявки убили её точно так же, как всех, кто был дорог Эйле: её родителей, Люну, Нессу, тысячи других, Роуэн, которая заботилась о ней, приняла её, дала ей жизнь и цель, ругала её бесчисленное количество раз, но всегда ради того, чтобы Эйла становилась сильнее, чтобы сберечь ей жизнь.
– Ты… ты видела её труп? Ты уверена, что её просто не ранили? – Бенджи крепко сжимал челюсти и тряс Эйлу, злясь на неё. – Она сильная. Ты же знаешь, что она сильная. Может, она ещё жива?
– Бенджи, – захныкала Эйла. – Я видела, как она упала...
Он до синяков сжал ей плечи.
– Я хочу похоронить её, – сказала Эйла. – И мы это сделаем. Но не сейчас.
Она стала вытирать лицо, сопли, слёзы, но в итоге только размазала кровь.
– О чём ты говоришь? Что значит "мы не можем похоронить её прямо сейчас"? Когда, чёрт возьми, ещё...?
– Мне нужно многое тебе рассказать, – пробормотала она. – Времени мало.
И она рассказала ему: о чёрной пыли, распространяющейся по Зулле подобно яду, которым она и была. Едва она станет такой же привычной, как камень-сердечник, будет слишком поздно начинать атаку на Железное Сердце. В этом не будет смысла, если автомы с сердечника перейдут на чёрную пыль. Сопротивлению нельзя медлить.
– Надо проникнуть в кабинет Кинока и украсть компас, как мы и договаривались. Как и хотела Роуэн. Завтра. Больше никаких отсрочек.
– Мы не успеем составить план, Эйла.
Она слегка толкнула его плечом:
– Именно этим мы сейчас и займёмся.
Бенджи фыркнул, и она увидела, что он тоже сдерживает слёзы, пытаясь быть храбрым, поступать правильно.
– Пока тебя не было, я думал о том, как вскрыть сейф. Если кому-то удастся отвлечь внимание на одном из верхних этажей дворца, можно будет проникнуть в кабинет и, по крайней мере, украсть сейф целиком – мы всегда сможем вскрыть его позже.
– Отвлекающий манёвр, – догадалась Эйла.
– Да. Единственная проблема: в чём будет состоять такой манёвр? – он шмыгнул носом и потёр его. – Я подумал, может быть, пожар или что-то в этом роде... Нам просто нужно на несколько минут отвлечь стражу – достаточно, чтобы попасть в кабинет... Что-то такое, на что они гарантированно сбегутся.
Они замолчали, задумавшись.
– Я знаю, что надо сделать, – услышала Эйла свои слова. – Её сигнал тревоги.
Казалось, это говорила не она, а кто-то другой, кто-то более сильный. Девушка, которая хотела отомстить. Девушка, которая ради этого пойдёт на всё. Девушка, которую Роуэн нашла на улицах Калла-дена, голодную и замёрзшую. Девушка, которая потеряла всё.
– Если включить сигнал тревоги у Крайер, все гвардейцы во дворце сбегутся прямо к ней. Если это будет ночью, она будет в своих покоях в северном крыле, вдали от кабинета Кинока.
– Это... это может сработать, – сказал Бенджи по-прежнему хриплым от слёз голосом.
– Это сделаю я, – осознание камнем упало ей в душу с глухим стуком. – Я её служанка. Я могу... я могу приходить к ней в покои даже ночью, и никто не остановит меня, – она повернулась и посмотрела на Бенджи. – Это должна сделать я.
– Эйла… – он криво усмехнулся.
– Бенджи. Ты помнишь, к чему я стремилась? Чего я так долго хотела?
Они уставились друг на друга. Эйла знала, что оба думают об одном и том же.
– Ты не просто включишь сигнал, – медленно произнёс Бенджи. – Ты же хочешь убить её. Эйла, ты в своём уме? Гвардейцы схватят тебя или убьют на месте.
– Нет, – сказала она.
Она посмотрела на восток.
Там, за фруктовыми садами, дворцом и огородами Стеорранское море билось о скалы, как это всегда было и всегда будет. Эйла вспомнила: бурлящая чёрная вода, бледно-зелёная пена, утёсы – место, где Крайер чуть не упала, когда Эйла, не раздумывая, бросилась вперёд и схватила её за запястье. Спасла ей жизнь. Привела всё это в движение.
– Наконец-то я в здравом уме, – осторожно произнесла она, и ей снова показалось, что слова идут откуда-то извне, от Эйлы из прошлого. – Я была... я стала мягкой, слабой, потеряла из виду единственное, чего добивалась всё это время. Я хочу убить их всех, Бенджи, но больше всего – дочь правителя. Эзод должен заплатить за то, что сделал. Это мой шанс, разве ты не понимаешь? Я не упущу его – не могу.
Что-то тёмное промелькнуло на его лице:
– Ты уверена, что сможешь?
– Чёрт возьми, на что ты опять намекаешь?
– Ты сама сказала, – пробормотал он, глядя на океан. – Ты так долго была рядом с ней. Ты стала мягкой… к ней.
С минуту она молчала. Несмотря ни на что, она не могла сказать, что это неправда.
Наконец, она с трудом сглотнула:
– Единственное, чего я когда-либо хотела, это мести. Я никогда об этом не забывала.
– Знаю, – сказал он. – Но всё изменилось, не так ли? Я видел, как она держит тебя рядом, как смотрит на тебя.
Эйла почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ей снова захотелось заплакать, чтобы её вырвало или...
– Ты не понимаешь, о чём говоришь.
Эта попытка всё отрицать тоже была слабой.
– Нет, понимаю, – сказал он, и теперь в его голосе таилось что-то большее, чем горечь или даже ревность, что-то молодое, страдальческое и почти испуганное. – Я понимаю, Эйла, боги, как ты не...
Он замолчал, прерывисто вздохнув.
– Бенджи...
– Я знаю, каково это, – сказал он, склонившись над ней. – Любить кого-то, кто... кто никогда не будет твоим. Я лучше всех на свете знаю, на что это похоже.
Эйла от изумления потеряла дар речи.
– Но ты просто делай то, что считаешь правильным, Эйла, – продолжал Бенджи. – Перед тобой же никогда не стоял такой выбор, не так ли: желать её или убить её?
Эйла поднялась на ноги, не в силах больше выносить этот разговор. Прямо перед тем, как оставить Бенджи одного в саду, она посмотрела на него сверху вниз и постаралась сказать холодно и жёстко:
– Если паук плетёт паутину на мух, а туда попадает бабочка, что он сделает?
Бенджи промолчал.
– Он съест бабочку, – сказала Эйла.
21
Той ночью ожерелье в руках Крайер казалось тяжелее обычного. Как будто каждый раз, проваливаясь в чужие воспоминания, она теряла часть себя, а теперь и часть Эйлы. Лесная поляна была зелёной и живой в сознании Крайер, запечатлённая на внутренней стороне её век: солнечный свет, шелест ветвей, смеющаяся девушка, смеющийся молодой мужчина, который подхватил её на руки и крепко обнял. Лёгкая близость между ними – любовь, светящаяся в их глазах, и улыбках. Какое кристально чистое воспоминание! Когда-то тайное, теперь известное и ей.
День был долгий.
Крайер всё утро просматривала бесконечные отчёты о поставках. Отец вернулся на день раньше из своей части “траурного турне", полный праведного гнева из-за восстаний в сельской местности, а Кинок выразил лишь вежливое облегчение по поводу того, что Крайер благополучно пережила нападение на свой экипаж. Она не рассказала им всего остального: что на её глазах убили повстанца.
Она заметила, как после этого единственного события Эйла опять спряталась под непробиваемую оболочку, холодную и закованную в броню ненависти. Крайер не могла выбросить этот образ из головы – чистую ненависть на лице Эйлы, напряжение её тела, защитный механизм "держись подальше" – она не могла перестать думать об этом, даже когда вспоминала их поцелуй.
Поэтому она занялась реестром поставок.
В этом списке было много Красных Советников.
Предательство отдавало металлическим привкусом на языке. В порыве гнева (как они смеют называть себя Красными Советниками и заявлять, что служат Совету, народу Зуллы, и всё это время…) Крайер описала последние сведения в своём послании Джунн.
Подруга,
страх расцветает, как хорошо политый сад. У меня есть основания полагать, что именно волк виноват в исчезновении красной курицы. Его лапы дотягиваются далеко, а жадность неуёмна.
Однако я знаю, как выследить тех, кто поддерживает волка – стаю, которая защищает его и выполняет его приказы. Лапы волка оставляют после себя тёмные следы – по ним мы его и выследим.
Не заблуждайся: волк – хищник, угроза для всей Зуллы. Пожалуйста, помоги мне остановить его до наступления весны. Сбор урожая в конце зимы – идеальное время для того, чтобы сорвать снежные цветы и избавиться от сорняков.
Лиса
В Рабу было традицией на свадьбу двух автомов украшать зал белыми цветами. На её свадьбе должны присутствовать все Красные Советники. Все они (во всяком случае, те, кто ещё жив) соберутся в одном месте.
Королева Джунн читала между строк.
Отчасти Крайер была в ужасе от того, что может сделать Джун, но ещё её сжигал собственный гнев, горькое разочарование в лидерах, которыми она так долго восхищалась.
Отправлять письмо с курьером, зная, что уже поздно менять собственные слова, переписывать их, казалось непосильной и ужасной задачей. Слишком поздно что-либо исправлять. Крайер старалась не думать о Красных Советниках, которые уже погибли от быстрой и безжалостной руки королевы Джунн. У неё не было иллюзий относительно методов королевы, которые не отличались мягкостью или добротой.