—Маруся!— Монахов неправильно услышал имя котенка. Тот покусывал старику пальцы, Монахову это нравилось...— Давайте, кормите садовника яблоками. Как там индейцы живут?
—Вашими молитвами, — сказал Олег, поглядывая на котенка.
Монахов дотянулся до стола, повертел блистающее, словно лакированное, яблоко в мелких красных брызгах и со вздохом отложил.
—Кем только в жизни ни работал, а зубным техником не пришлось. А то бы вставил себе. Дергать дергал, а вставлять... нет.
Улугбек посмотрел на садовника, и сердце его дрогнуло и сжалось: Монахов очень одинокий, старый человек. Наверное, он долго ждал, искал в жизни свое счастье. А может, оно было у Монахова? Говорили, что он был красным конником, ходил с Котовским на беляков. «Вихри враждебные, взвейтесь...»
- Вы Котовского помните?
- Нет,— помолчав, сказал Монахов.— Если честно, нет. Я уже потом пришел, когда с его именем бригада в бой ходила...
— А для чего вы придумали эту глупость с петухами?
Улугбек, уловив в вопросе Олега враждебность, попросил его выйти с ним на крыльцо.
- Олег, не трогай Монахова.
- Кто его трогает, кому он нужен.
- Мне. Я тебя прошу, оставь ему котенка.
- С какой стати?
- Они нужны друг другу.
- Мы с ним тоже нужны друг другу!— Гречко плюнул на только что вымытое крылечко.— У всех золотые души за чужой счет, все хотят розы нюхать! Мне одному— верблюжья колючка!..
- Если ты не понимаешь по-человечески, то это мой приказ!— сказал Красный Лис.
Гречко повернулся и пошел прочь.
- Разве есть в этом мире благодарность?.. — Он думал о котенке, которого в этот момент Монахов гладил по мягкой шерстке, приговаривая:
- Маруся! Маруся!
- Насчет петухов чья разведка сработала, апачская?— спросил он Улугбека, и тот скромно кивнул, в душе, однако, благодарный старику за его вопрос.—
- Сам не знаю, с чего нашла такая блажь. Дай думаю, подшучу. Стар, наверное, становлюсь, раз ничего лучше не придумал. Дай, думаю, петухов подпушу...
Он хотел засмеяться и снова только булькнул. Закрыл глаза.
— Я пойду, дедушка,— негромко сказал Улугбек и вышел.
Дорогой он встретил Гроша, несущего полную кастрюлю. Они враждебно посмотрели друг на друга. Никогда не бывать им в одном племени — знали оба.
- Зачем они приходили?— спросил Грош у Монахова.— Два самых опасных человека в апачах.
- Да ну!— воскликнул Монахов.— А я не заметил опасности.
Улугбек, не заходя в отряд, пошел вокруг лагеря. Он думал, и не хотел, чтобы ему мешали.
Как он, Улугбек, жил до сих пор, что хорошего сделал? Как жил... Суетился, словно котенок, поймавший первую в жизни мышь. Поймал и тут же упустил. Мышь уже сидит в норе, грызет сухарь и рассказывает соседям о его глупости, а котенок мяукает и в поисках ее тычется во все чашки. И потом, забыв о мыши, гоняется за собственным хвостом.
Вот и он гоняется...
Он машинально срывал поблекшие голубые колокольчики, росшие у тропинки. Посмотрел на них — цветы, наверное, устали жить под белым раскаленным солнцем. По утрам, когда еще нет жары и слепящего света, они распахивают любопытные глазки. А днем закрывают, днем они не живут, сохраняют жизнь. Цветам нужно солнце, но нужны и дожди.
А что нужно людям? Альке, Монахову, Ашоту Свистку... Что? Альке, наверное, чтобы вождь был не глупый. Монахову — чтобы уважали его старость. А Ашоту Свистку? Посрамить апачей? Неужели так просто?
А что нужно ему самому? Только ли победы апачей над лживыми, подлыми гуронами?
Он не знал. И беспощадно сказал себе: прежде чем судить других, узнай, кто ты сам.
* * *Ночью его что-то разбудило. Он сел. Он мог поклясться, что слышал голос, зовущий его.
В палате все спали.
Выглянул в окно. Никого нет. Висел месяц, согнутый тугим луком. Не хватало лишь тетивы.
Завернувшись ь одеяло, он старался думать о чем-нибудь приятном, чтобы скорее уснуть. Но было тревожно и все ощутимее. Сунул руку под подушку и вспомнил — томагавк у Великого советника.
Улугбек вылез в окно и с замиранием сердца обошел вокруг палаты. Никого нет... Тихая ночь.
Голос... Он слышал его словно внутри себя: «Скорей! На помощь!»
Колдовство какое-то!
Он лег на землю, стал слушать ночь. Пробежала ящерица. Донесся стук вагонных колес. Удивительно, поблизости нет железных дорог.
И со стороны урюкового сада — звяканье... С бесшумностью совы он пробрался к саду и увидел, что у тотемного столба возятся две фигуры. Расшатывают столб, пытаясь его выдернуть.
Что руководит человеком в такой момент? Разум или чувство? Красный Лис проявил подобающую апачу выдержку. Он дождался, когда фигуры вытащили столб, и, кряхтя, пошли по дорожке. Последовал за ними.