—Больше огня!
В костер навалили хворост, пламя поднялось выше, освещая лицо Манито.
—Тревожное время пришло, апачи! Нам грозят враги. Сейчас мы выкопаем томагавк войны.
Передавая друг другу лопату, они с Ашотом Шаманом выкопали деревянный ящичек. Великий советник раскрыл ящичек, вынул из него свой томагавк.
—Завтра битва с гуронами. Давайте еще раз поклянемся в верности делу племени!
Великий советник первым произнес клятву:
—Я воин могучего племени благородных индейцев.
Я смел в бою, верен в дружбе, честен в жизни. Пока в моей груди бьется сердце, а рука сжимает копье, я буду бороться со лживостью, коварством и предательством. Я друг всех слабых и враг всех подлых. Противник никогда не увидит моей спины. Если я отступлю
от закона братства, пусть братья покарают меня. Перед священным тотемом, перед братьями апачами — клянусь быть верным делу племени!
Он обошел вокруг костра, коснулся подбородка Манито и поцеловал свой томагавк.
Произнося слова клятвы и повторяя ритуал, кроме целования томагавка — его касались рукой,— прошли апачи Бешеного Быка, Зоркого Глаза, Красного Лиса и других вождей.
Пляшущий огонь то закрывал, то открывал лицо Манито. Как будто дух хотел приблизиться к индейцам и отшатывался от огня.
Шаман упал перед столбом на колени.
—Великий Манито! Мы не желали войны, нас заставили. Завтра каждый получит то, что он заслужил! Прикажи духам завтрашнего дня оберегать наших воинов, дай нам победу!
У Великого Манито имелись, видимо, свои заботы, он не отозвался. Зато Великий советник сердито сказал:
Шаман нарушает один из законов: «Апачи ни перед кем не встают на колени».
- Это не человек — бог! Посмотрите ему в лицо!
Ашот Шаман вытянул руку. За опадающим пламенем выступило широкое лицо — багровые блики, горящие глаза, большие страшные зубы...
- На колени! Всем на колени!
- Не сметь!—закричал Великий советник.— Шаман будет валяться здесь до утра, беседовать с духами. Нам же, воинам, перед битвой надо отдохнуть!
Как раз прозвучал отбой по лагерю. Воины разошлись.
Гречко пробрался в темноте палаты к кровати Улуг-бека, шепотом спросил: «Спишь? Поговорить хочется, а не с кем». Улугбеку тоже не спалось. Они вылезли в окно и сели, привалившись к теплой шершавой стене.
Вылезли поговорить, а сидели и молчали. Смотрели вверх, на светящиеся дырочки в небе.
Долгим, тонким свистом прокричала в горах птица.
—Олег, смотри!..
Из-за угольных ночных гор летела яркая зеленая полоса. Она была не лучом — хотя похожа,— а светящимся следом какого-то бесшумного стремительного тела. Не слышно ни гула, ни свиста, только сияли зеленые искры. Они быстро гасли. Полоса пронеслась к горизонту и через полминуты исчезла.
И все. Ночь.
- НЛО?— возбужденно выкрикнул Олег, хватая Улугбека за руку.
- Я сейчас кое-кому дам НЛО!— раздался голос и перед ними возник вожатый Маломёд.— А ну, марш спать!
- А что вы так разговариваете с нами?— независимо сказал Гречко. — Можно бы, наверное, повежливее.
Маломёд застонал и согнулся от боли в животе.
—Иди спать, деточка. Иди! Немедленно!
- Через три минуты,— сказал Гречко.
- Олег! — предостерегающе произнес Красный Лис.— Пошли.
Гречко проходя мимо вожатого, приостановился и многозначительно сказал:
- Я сегодня клятву дал... Пока в руках копье, бороться со всякими. До полной победы.
- Иди!— ужасным голосом вскричал вожатый.— Спать! Недоросль противный!
- Так?.. Завтра посмотрим, кто недоросль,— сказал Олег, скрываясь в палате.
Черный Фармацевт угостил сегодня Маломёда салатом собственного изобретения, сдобренным вонючими «полезными травками». Вечером в желудке началась резь. В упадке настроения мирный Маломёд поссорился со всеми, с кем только возможно.
Он уныло ходил по дорожке, постанывал и думал о завтрашнем дне. Ему могут отомстить и апачи, и гуро-ны. Надо же! Он, не апач и не гурон (после долгого размышления Маломёд решил, что тридцать пять мальчишек в отряде не простили бы ему службу у врагов), а вожатый должен думать, как обезопасить себя на завтра, когда индейцы перевернут вверх дном весь лагерь. «Никто не позаботится о тебе лучше, чем ты сам. Вот ведь в чем дело, старина»,— думал он грустно.
Красный Лис, засыпая, тоже придумывал планы на завтрашний день.
ПЛАНЫ КРАСНОГО ЛИСАОн открыл глаза и сразу поднялся — не проспал? Солнце показывало розовую макушку. Маломёд спал на широком крыльце в кресле-качалке. Боли отпустили его к утру, он вкусно причмокивал во сне, наверное, снилась гигантская, с подушку, румяная котлета.