Ещё чуть-чуть – и победу засчитываем бойцу Святошина? А вот не надо раньше срока. Опасность-то Сайгон почуял, а отреагировать не успел – грохнулся мордой в рельс, в глазах вспухли соцветья фейерверков. Нигериец зашёл сзади и вмазал по затылку. Как только череп выдержал?
– Съем… – довольно проворчала мгла.
– Подавишься. – Сайгон перевернулся на спину, подогнул колени к груди и изо всех сил лягнул темноту.
И сам удивился, что попал.
Темнота хрустнула, всхлипнула и осела. Не теряя времени, святошинец пополз за фонарём, что валялся между шпалами, освещая тюбинги путевых стен.
Бродяга валялся без сознания. Сайгон разбил ему нос и слегка подпортил прикус. Тонкой медной проволокой он связал нигерийцу запястья, затем лодыжки. В рюкзаке есть верёвка, но проволока надёжней. Теперь можно и отдышаться.
Но стоило фермеру расслабиться, как он сам едва не потерял сознание. Болело всё тело, голова кружилась. Сказывались удары и падения, да и на празднике выпито было немало. Чёрт бы побрал эти общественные мероприятия!
Сайгон вдруг насторожился: не понравилось ему дыхание нигерийца. Он посветил на лицо пленника. Так и есть, бродяга очнулся и пытался зубами перегрызть проволоку – изрезал себе дёсны и раскроил губы. Надо было за спиной руки связывать.
– Пытать будешь? – обречённо спросил нигериец.
Сайгон пожал плечами:
– От тебя зависит.
Нигериец шумно задышал.
– Да не дёргайся ты так. Просто скажи, где взял эту вещь. – Святошинец посветил на губную гармошку. Он с трудом унял дрожь в голосе. – И прекращай жрать проволоку, она невкусная.
Каннибал обиженно засопел. Тогда Сайгон поднялся и лениво ткнул пленника носком ботинка в рёбра.
Вообще-то с обувью надо бы аккуратней. Новую не найти и наверху, всё-таки двадцать лет минуло. Крысы и время сурово обошлись с модельными туфлями и кроссовками известных фирм. Ботинки Сайгона – предмет жгучей зависти всех обитателей Святошина, включая бессменного начальника Матвея Алексеевича.
Что ж, цель оправдывает средства. Удар был пустяковый, но язык у нигерийца развязался:
– Пару дней назад я украл это у большого белого человека на Берестейской. Мы не воруем, так решено, я прятал от своих. Но больно красивая штука, не удержался!
Сайгон крепко зажмурился. Так просто: прихватил безделушку, у большого белого человека позаимствовал…
Берестейская, значит? Сначала дойти до станции Нивки, где бабьё обосновалось, а там и до Берестейской два шага. За трое суток можно обернуться, а то и быстрее.
Сайгона била дрожь. Повезло, что уцелел именно этот бродяга. Троих Сайгон оставил на прокорм пацюкам, а единственного, который знал о судьбе губной гармошки, спеленал и допросил. Хозяин Туннелей отвёл руку, спас бродягу.
– Не убивай!
– Не убью. – Сайгон вытер со лба пот. – Я же обещал.
Зачем марать руки, если пацюки сами прекрасно справятся? Туннели ими кишат. Столько лет люди борются с пацюками (или пацюки с людьми?), а всё без толку.
– Эй, а развязать?! – окликнул Сайгона нигериец.
– А этого я не обещал. Прости, братишка.
В ответ нигериец выругался на своём языке. Небось послал куда подальше.
Сайгон поднял лук, поправил кожаную крагу на руке и медленно двинул вперёд. Надо подумать, как теперь и что. Он выяснил, откуда у каннибала губная гармошка. И?.. Вернуться на Святошин, не повидав отца, который, быть может, совсем рядом?! Столько лет Сайгон мечтал об этой встрече, и теперь, когда представился реальный шанс… Тут недалеко ведь. За пару дней он обернется… Светка, конечно, будет в бешенстве, но потом остынет. Если сейчас вернуться к ней – отпрашиваться, не отпустит точно. У баб своя логика, решит, небось, что он не за отцом отправился, а за кем другим… А так – нормально. Попереживает, надумает себе всякого, а потом он придет домой живым-здоровым, она на радостях и забудет. Андрюшка… Это Сайгон, конечно, как сволочь сейчас поступает, что жену и сына бросает на два дня, что заставляет нервничать. Простите, родные. Очень надо.
Решено: добраться до Берестейской, найти отца. Найти отца!
Лёгкий ветерок скользнул по затылку. Сайгон понял: это знак, надо идти.
Но в одиночку туннели топтать равносильно самоубийству. И ладно у самой станции, где всё исхожено вдоль и поперёк, где знаешь каждую выбоину и обрыв кабеля на стене. А вот чем дальше во мрак, тем толще пацюки… И при этом: нигериец украл инструмент пару дней назад. Плюс время, которое займёт поход. Отец сто раз успеет затеряться в подземелье…
И речи быть не могло о том, чтобы вернуться на Святошин и подобрать себе надёжных компаньонов. Да и кого звать? Митьку Компаса, Болта и Кашку? Остальные ещё хуже – одногодки и те, кто постарше, все болеют, едва не рассыпаются на ходу. Подземка – не лучшее место для привыкших к небу людей. Молодёжь? Эти вполне приспособлены, но бойцов среди них нет – дети выросли в мире и спокойствии.