— Они более или менее млекопитающие, — продолжал Пер, — хотя имеются отличия в анатомии и химизме, как и следовало ожидать. Сложная система эндо и экзотермических реакций в крови регулирует температуру тела.
— Потоотделение — довольно редкое явление для обитателей холодных планет земного типа, — заметил ван Рийн. — Если долго приглядываться к новой вещи, то обязательно найдешь аналог чему-то, встречавшемуся раньше. Эволюция образует систему параллельных линий.
— Но всегда наблюдаются и отклоняющиеся линии, — добавил я. — Брандер анатомировал их тела?
— Нет, ему не пришлось, — ответил Пер. — Миллианы прислали ему столько мертвых тел лугалов! Чего он и не просил. А лугалы, несомненно, принадлежат к тому же виду, — он вздрогнул. — Надеюсь, что они не убивали лугалов специально для землян.
Между тем мое внимание переключилось на существо, скрывающееся за Шивару: это был другой каинит — приземистый, коротконогий, с коричневой шерстью. Лоб и подбородок его были недоразвиты, нос почти не выделялся. Это существо было голым и несло тяжелый вьюк, колчан со стрелами, лук и два копья, торчащие из-за мускулистой спины. Я видел, что его кожа сильно натерта тяжестями, которые ему, по-видимому, часто приходилось перетаскивать.
— Это лугал? — спросил я.
— Видите ли, на этой планете имеются два вида, и чем дольше продолжается эволюция, тем больше было у них шансов совместно дожить до наших дней. Миллианы превратили лугалов в рабов — по крайней мере в Улаше, а если судить по нашим разведочным данным, то и по всему Каину.
— Не очень-то хорошо они обращаются с этими бедными лугалами, а? — спросил Гарри. — Но я не стал бы доверять рабу с оружием в руках.
— Нет, лугалам вполне можно доверять, — возразил Пер. — Как собакам. Они выполняют самую тяжелую работу. Миллиане — и мужчины, и женщины — являются колдунами, художниками, охотниками и тому подобное. Вся культура создана миллианами, — нахмурившись, он отпил из стакана. — Хотя я не вполне уверен, можно ли применять к ним слово «культура».
— Как так? — ван Рийн поднял брови над своими маленькими черными глазками.
— Ну… у этих миллианов нет ничего, похожего на нации, племена или любой другой вид общественной организации. Семейная группа распадается, когда самец становится слишком стар, чтобы удержать семью. Молодые самцы отделяют и уводят нескольких молодых самок. Их лугалы всюду ходят вместе с ними, как собаки. Насколько я мог понять, семьи только случайно контактируют друг с другом. Изредка происходит меновая торговля, время от времени несколько семей объединяются для охоты на особо крупного зверя, да еще случаются стычки между отдельными индивидуумами. И это все.
— Но этого не может быть, — возразил я. — Разумные расы нуждаются в большем, хотя бы для передачи традиций. Ведь что-то должно стимулировать развитие мозга! Его развитие не может протекать как чисто биологический процесс!
— Меня это тоже смущало, — ответил Пер. — Я много общался с Шивару и с другими каинитами, время от времени посещавшими наш лагерь. Мы старались понять друг друга. Они оказались ни чуть не менее любопытны, чем мы, и тоже старались извлечь выгоду из торговли. Ну и работенка нам досталась! Целая планета — два или три миллиарда лет своеобразной эволюции. И у них возник своеобразный язык. Для начала люди Брандера составили весьма скромный по объему словарь. Мы не углублялись особенно в обсуждение деталей их существования. Хотя речь порой заходила об особенностях их образа жизни. К концу, однако, передо мной кое-что забрезжило. Оказалось, что, несмотря на свой придурковатый вид, лугалы далеко не глупы. Может, они и менее сообразительны, чем их хозяева, но, во всяком случае, разница между ними не слишком велика. И в любом из их патриархальных селений — в пещере или под навесом в лесу — всегда больше лугалов, чем миллианов. Каждый член семьи, даже ребенок, имеет по нескольку рабов. Миллианы не образуют ни кланов, ни племен, но нечто подобное наблюдается у лугалов.