– Уф, кормите как на убой – улыбнулась Кельвирея, откидываясь в кресле.
– Таковы правила, полный стол, полные бокалы и никак иначе. Тебе не обязательно съедать все, что лежит на твоей тарелке.
– Как-то привыкла, что Криллах накладывает ровно столько, сколько нужно.
– Ты можешь быть сильно голодна, и тогда на твоей тарелке будет меньше, чем хотелось бы.
– Криллах не ошибается.
– Значит, тебе очень повезло с поваром.
– Можно сказать и так. Кстати, ты немногим меньше меня съела.
– Лекарь говорит, что мне надо много и разнообразно питаться, чтобы молока было достаточно.
– Многие высокородные и богатые женщины ни разу не прикладывали ребенка к груди.
– Меня тоже уговаривали, говорили, что грудь отвиснет, живот вырастет. Как видишь, все хорошо. Моя мать сохранила девичью фигуру, родив и выкормив троих детей, отец тоже прекрасно выглядит. В этом я достойная дочь своих родителей.
– Не только в этом, Зарайлия, не только в этом.
– Давай я не скажу, что тебе известно больше, чем мне, а ты не улыбнешься снисходительно. Лучше скажи, почему вы с Архахааром решили наемниками прикинуться.
– Визит двух черных плащей на рынок привлек бы слишком много внимания, а так пара наемников мимо проезжала и запасы пополнила. Лишнее внимание к нашим персонам нам ни к чему.
– Актох всегда в плаще, снимает его только когда мы с ним наедине.
– Таковы правила. Приходится нарушать – улыбнулась Кельвирея.
– Плохо, архимагесса Кельвирея, очень плохо. Брали бы пример с вашей сестры, уж она-то правила соблюдает.
– Вал и правила? – фыркнула магесса – у тебя случаем от жара голова не кружится, ничего необычного не видишь? Может лекаря позвать?
– По-моему Валесия все делала, как положено. О визите предупредила заранее, подала прошение о приватной аудиенции, пришла в плаще.
– Видела бы ты, что она вытворяет в Цитадели, да и плащей у нее целых три и все три разного цвета.
– Насколько я знаю, цветов всего пять, красный, синий, голубой, коричневый и черный и у мага может быть только один цвет.
– Если быть точной, то цветов шесть, у Валесии три. Вот такая у меня сестра.
– Интересная дама. Если не секрет, кто из вас старше?
– Мы погодки, а остальное неведомо, мы обе сироты, подкидыши, мои родители мертвы, а про родителей Валесии ничего не известно.
– Отказаться от собственного ребенка. Не могу даже помыслить об этом.
– Увы, иногда подкинуть ребенка тем, кто сможет его прокормить – единственный способ сохранить ему жизнь. Иногда приходится отпускать тех, кого любишь.
– Грустно, но жизненно. Прости, но скоро мне придется тебя покинуть, чтобы покормить малыша.
– Конечно.
Глава 10
Оба десятника пребывали в отвратительном настроении. Новые лошади лиаринской породы были на редкость резвыми и выносливыми, но, в отличие от лошадей местной породы совершенно не могли питаться водорослями. Вот уже второй день две дюжины лошадиных задов извергали дурно пахнущую жижу и оглашали окрестности небольшой рыбацкой деревушки немелодичными звуками. По плану оба патруля должны были встретиться в Урохе и, развернувшись, продолжить патрулирование побережья. Теперь же, из-за особенностей лошадиного пищеварения, все планы полетели псу под хвост, и офицеры предвкушали выволочку. Солдаты в свою очередь, откровенно радовались незапланированному отдыху, благо звеневшие в кошелях монеты освобождали их от обязанности чистки загона от испражнений. Кто-то обхаживал местных девушек, кто-то, отложив в сторону оружие, помогал крестьянам. Были и опасения за здоровье солдат, одна молодая вдова с большим удовольствием принимала гостей после заката, иногда по два-три за раз. Десятники обошли построившихся солдат, внимательно осматривая обмундирование и оружие и выискивая малейший повод для выволочки.
– Сильный туман со стороны моря – доложил подбежавший дозорный, – идет против ветра.
– Бегом к старосте, пусть бабы запрут двери и не высовываются, мужикам вооружиться, готовимся отражать нападение с моря!
Лодки беззвучно подошли к причалам, едва слышно заскрипело дерево мостков под ногами морских разбойников. Нападавшие разделились на две группы, беря деревню в клещи. Спрятавшиеся алкмирцы хранили молчание, до боли в глазах вглядываясь в предрассветную темноту. Вспыхнули факелы и раздался многоголосный боевой клич. Уверенные в своем превосходстве разбойники не утруждали себя правилами ведения боя, они просто хлынули в деревню со всех сторон. Одни бежали в одиночестве, другие сбивались в небольшие группы по два-три человека. Заполыхали первые дома на окраинах. Алкмирские солдаты неожиданно выскакивали из-за углов, из-за деревьев, из-под перевернутых лодок и атаковали тех, кому не посчастливилось пробегать мимо. Местные мужчины, вооруженные дрекольем и топорами, остервенело защищали своих близких. Вся деревушка стала полем боя. Ругаясь, один из десятников сорвал с пояса стеклянную бутылочку и, что есть силы, бросил ее в стену ближайшего дома. Освободившаяся из своей стеклянной темницы искра взмыла высоко в небо и вспыхнула там, осветив окрестности ярким синим светом. Приободрившиеся алкмирцы усилили натиск, а спустя несколько ударов сердца полыхнули порталы прибывающих боевых магов. Команда скрывавшегося в клубах тумана корабля подняла паруса, и судно ушло в море, бросив высадившихся бойцов на произвол судьбы.