– Из-за рабов, возникает еще одна проблема. Мы не сможем применять мощные заклинания, так что рассчитывайте только на свои силы. Так же необходимо захватить их бумаги, поэтому ничего поджигать мы не будем. Возможно, что есть и другие острова.
– Я вас понял, господин архимаг, я отдам соответствующие приказы и лично доведу ваши слова до офицеров.
– Еще одно, только для ваших ушей. Если вдруг случится такое, что вы потерпите поражение, то мы будем вынуждены уничтожить все живое на островах. Мы постараемся известить вас заранее, но… если что, не обессудьте.
– Когда прикажете отплывать?
– Нам, сухопутным, трудно оценить время, необходимое для плавания, так что решать вам. Лучше всего напасть перед рассветом, пока большинство спит.
– Тогда нам придется плыть ночью. Корабли могут столкнуться, сесть на мель или напороться на рифы.
– Маги воды окажут вам необходимую помощь.
– Флот отплывает завтра на рассвете, – произнес Ивелд, подбрасывая в костер полено, – у тебя последний шанс нормально выспаться, не катаясь по всему полу.
– Не спится, – вздохнула девушка, – ты не будешь возражать, если я немного посижу здесь?
– Конечно, присаживайся. Может выпьешь чего?
– Если честно, я бы не отказалась от нескольких глотков хорошего вина, но где его взять?
– Фокусом по превращению воды в вино не владеешь?
– Как это?
– Берешь кружку воды, накрываешь ладошкой, говоришь волшебные слова и все готово.
– Я не знаю, где ты мог видеть такой трюк, но это ловкость рук, а не магия, – улыбнулась Нирла.
– Тогда попробуем по-другому, – прищурился полукровка, – итак, говорю волшебные слова «ахалай-махалай, карман фляжку мне отдай!», и достаю из кармана… достаю из кармана… флягу анталийского!
– Ты не король преступников, ты король лицедеев, – прыснула девушка, – король богатых лицедеев.
– Поясни, а то обижусь и отберу.
– Бутыль анталийского не менее пяти серебрушек стоит – произнесла девушка, делая первый глоток.
– Это цена анталийского золотого, а ты пьешь анталийскую корону по четверть сотни золотых за бутыль. Да ты пей, пей, у меня еще половина бочонка.
– Опаршиветь, – выдохнула Нирла, – а ты не боишься сидеть вот так в одиночестве?
– Боишься, что кто-то из выпивох на кораблях учует содержимое фляги и решит поживиться? Так Рэкс и Рина неподалеку.
– А если я тебя магией? Даже пискнуть не успеешь.
– Пожалуюсь Валесии и вместо войны ты попадешь на кухню. Котлы очень любят, когда их чистят руки провинившихся студиозусов.
– Откуда тебе известно про котлы? Райлинга разболтала?
– Сидели как-то в кабинете Васа…
– Твоя ложь настолько невероятна, что вино скисает. Ты не маг, не имеющим Дара запрещено входить в Академию.
– У меня есть некоторые способности, а еще я плевал на правила с самой высокой башни. Не веришь?
– По-моему, ты просто желаешь произвести на меня впечатление.
– Давай проверим. Используй против меня магию, любое заклинание, которым владеешь.
– Я не желаю причинять тебе вред.
– Не волнуйся, я знаю, что будет.
Нирла прикрыла глаза, перебирая в голове заклинания. Она представила, как будет смешно выглядеть Ивелд, тянущийся руками к зудящей спине, и, едва заметно улыбнувшись, сотворила слабое плетение чесотки. Заклинание распалось, не успев даже коснуться мужчины. Продолжая улыбаться, девушка сотворила новую чесотку, вложив в нее больше силы, но и она распалась. Улыбка покинула губы Нирлы и лицо студиозуса приняло задумчивое выражение.
– Ты намного красивее, когда улыбаешься.
– Я в замешательстве… никогда не сталкивалась с подобным раньше – солгала Нирла, потупив глаза, – может, назовешь свое прозвище и цвет плаща?
– Подчиненные кличут меня боссом, но это не то, что ты желаешь знать. Я не владею Даром и не пользуюсь чужими силами. Просто я не восприимчив к магии, любое твое заклинание рассыплется, не причинив мне вреда. Из-за невосприимчивости меня невозможно обнаружить магическим путем. Есть и оборотная сторона монеты, я глух к мыслеречи, поэтому архимаги попросили Райлингу сопровождать меня.
– Ты достаточно умен, чтобы избежать общения с законниками и тайной стражей и тебя не могут обнаружить маги. Это твоя тайна?
– Я лично знаком со многими главами стражей, у нас есть определенные договоренности. Мы не допускаем сильного разгула преступности, иногда выполняем за них грязную работу, а взамен они не видят некоторые наши дела.
– Ты рискуешь, рассказывая мне об этом…
– Если долго заниматься одним и тем же делом, возникает чутье. Я просто чувствую, кому можно доверять, а кому – нет.