Наша культура наполнилась этой атмосферой в 60-х годах. А сейчас мы живем в ней. Голливуд, индустрия музыки, телевидение – все они сокрушают стереотипы с помощью возрастающей откровенной сексуальности, выражаемой во всяческих формах. По мере устранения очередной границы нынешние «деятели культуры» устремляются к следующей; и очень быстро мы все привыкаем к этому. Кто сейчас может сказать, что его шокируют откровенные изображения на рекламных щитах или плакатах? Кто еще не принимает как должное, что практически каждая корпорация и индустрия использует секс, намеки с сексуальным подтекстом и полуобнаженных моделей для того, чтобы продать практически любой товар? Очень трудно быть шокированным или потрясенным чем-либо, когда вас день за днем забрасывают этой тематикой. Вместо этого мы акклиматизируемся к культуре и просто принимаем новую норму. То, что написал о порнографии поэт Дэвид Муар, в общем применимо и к нашей культуре:
Когда рост порнографии приписывают спросу людей, то игнорируются наши знания, усвоенные из опыта: если человек идет по улице и видит десять изображений женщин с сексуальным подтекстом, то, конечно же, может отказаться смотреть на них; однако также справедливо и то, что человеку придется потратить большее количество энергии, чтобы отвергнуть эти образы, чем если бы там было только пять, два или не было ни одного. Допуская, что люди имеют ограниченное количество энергии, становится очевидным, что, чем больше образов видит человек, тем труднее ему будет сопротивляться им; человек, если уж на то пошло, должен тратить энергию и на другие виды деятельности… Чем чаще появляются такие образы, тем больше вероятность того, что они преодолеют сопротивление людей. Этот факт, конечно же, известен всем, кто занимается рекламой или средствами массовой информации, и с готовностью принимается большинством потребителей, особенно, когда речь идет о порнографии[23].
Несомненно, что именно таким образом сексуализация нашей культуры растоптала множество людей. Ученый и писатель Аллан Блум сделал попытку объяснить сращивание сексуальной революции и корпораций в своем шедевре 1987 года «Закат американского разума», нарисовав образ современного подростка, который до сих пор вызывает отклик у читателя:
Представьте себе тринадцатилетнего юношу, который сидит в гостиной семейного дома и делает задание по математике. У него на голове наушники от плеера или же он сидит перед телевизором и смотрит выпуск MTV. Этот юноша пользуется свободами, которые в течение столетий доставались дорогой ценой обществу с помощью союза философского гения и политического героизма, освящаясь кровью мучеников. Комфорт и покой юноше обеспечивает самая продуктивная за всю историю человечества экономика. Наука вникла в тайны природы и дала молодому человеку возможность наслаждаться изумительным и реалистичным электронным звуком и картинкой. Так в чем же кульминация прогресса? Юноша достиг половой зрелости, в его теле пульсируют оргазмичные ритмы, его чувства выражаются в гимнах радости от мастурбации или убийства своих родителей, его амбиции нацелены на достижение славы или богатства с помощью подражания трансвеститу, пишущему музыку. В двух словах, жизнь превращается в безостановочную, заточенную на коммерческий интерес, мастурбирующую фантазию[24].
Из спальни на улицу
23
Памела Пол, «Порнографирование: как порнография наносит ущерб нашим жизням, нашим отношениям и нашим семьям» (Pamela Paul, Pornified: How Pornography is Damaging Our Lives, Our Relationships, and our Families), (New York: Holt Paperbacks, 2006), 50