Однако Мор так и не вернулся. Вместо него пришел Война.
– Завоеватель был повержен, – отвечает Всадник.
– Завоеватель? – переспрашиваю его. – Это ты о Море?
Война слегка склоняет голову.
– Я думала, вы бессмертны, – замечаю я.
– А я и не сказал, что брат умер.
Прищурившись, смотрю на его профиль. Как Всадник одновременно может быть жив и повержен?
– У тебя недобрый взгляд, жена, – говорит Война, посмотрев на меня. – О чем бы ты ни думала, прекращай.
– Расскажи о нем, – прошу я. – О Море.
Война долго молчит. Его подведенные глаза смотрят на меня слишком внимательно.
– Хочешь знать, как остановили Мора?
Конечно, хочу! Я даже не представляла, что Всадника можно остановить. И вдруг слова Войны достигают моего сознания.
– Значит, его кто-то остановил? – Пытаюсь представить Мора, скованного цепями, лишенного возможности продолжать свою смертоносную миссию.
Война удобнее садится в седле.
– Боюсь, эту историю я расскажу в другой раз, – твердо заявляет он. – Но есть кое-что, что тебе следует узнать прямо сейчас.
Я поднимаю брови: неужели?
Война бросает на меня свирепый взгляд:
– Мой брат потерпел неудачу. Со мной такого не будет.
Наверное, Всадник ожидал, что его слова испугают меня, но единственная мысль, которая крутится сейчас у меня в голове: Мор потерпел неудачу. Какой бы ни была его миссия, он ее провалил.
Значит… Всадников можно остановить!
Война не знает, о чем я думаю, и продолжает:
– Мор, может, и был завоевателем, однако я жажду не побеждать, женщина. Я желаю разрушать.
Когда мы, наконец, останавливаемся, уже наступил поздний вечер. Мы не у океана, но судя по паре фраз, которые обронил Война, завтра сюда подтянется остальная армия и лагерь разобьют именно здесь.
Значит, мне придется пережить еще одну ночь наедине со Всадником. Сегодня эта мысль уже не так страшит, как вчера. Всадник только раз коснулся моей щеки и продолжить не порывался. Как бы то ни было, сегодня он стелет постели значительно ближе друг к другу. Достаточно близко, чтобы взяться за руки, если захочется. Если ему захочется.
Как и вчера, Всадник отдает мне все одеяла, и меня мучает чувство вины. И напрасно. Замерзнуть, ночуя под открытым небом, – самая скромная кара из тех, что он заслуживает. Но когда я забираюсь под ворох одеял, чувство вины пробирается следом. Возможно, потому что вечерний воздух уже пропитан ее привкусом.
Не смей предлагать ему одеяло, Мириам. Нет. Не смей. Ты протянешь ему ветвь мира, откроешь лазейку, позволяющую стать чем-то большим, чем просто попутчик.
Прикусываю язык, жду, когда желание поделиться пропадет. Войне, кажется, вполне удобно на старом тюфяке. Он лежит на спине, закинув руки за голову и скрестив ноги, смотрит на звезды. Я завидую его спокойствию. Похоже, Всадник чувствует себя здесь как дома гораздо увереннее, чем я, всю жизнь прожившая на этой земле.
– Итак… – начинаю я.
– Да? – Война поворачивает голову.
Какой глубокий голос… У меня от него все внутри переворачивается.
– Чем ты занимался до того, как начал разрушать города? – спрашиваю я его.
Война снова устремляет взгляд к звездам.
– Спал.
М-м…
– Где?
– Здесь, на земле.
Не понимаю… Впрочем, когда дело касается Войны, понятного вообще мало. До сих пор я узнала о Всаднике только то, что его нельзя убить, ему не нужны вода и еда, и в отличие от обычных людей, Войне не нужно ходить в туалет. Говорю же, все очень странно.
Голос Войны звучит в ночном воздухе:
– Я спал, и мне снились сны. Голоса… Много голосов, – бормочет он.
Я всматриваюсь в его профиль. С первых секунд нашего знакомства Война был высокомерен, властен, красноречив и страшен. Впервые вижу его таким. Кажется, Всадник вот-вот поделится со мной тайнами Вселенной.
– Но все это неважно, – спохватывается он. – Завтра сюда придет армия.
– И все вернется на круги своя, – подхватываю я.
Думаю о моей крошечной палатке. Мне бы радоваться, что мы вновь окажемся далеко друг от друга, но… Я даже не понимала, насколько одинока. Вряд ли станешь думать о таком, когда день за днем просто пытается выжить. Но я думала. Чувствовала одиночество каждую ночь, засыпая без своей семьи и просыпаясь в абсолютной тишине.
А потом в город ворвался Война, и я бросила попытки выжить. Я ждала смерти с распростертыми объятиями, но Всадник помешал мне встретить свою судьбу.
– Ничто не обязано возвращаться на круги своя, жена.
Жена.
Всадник знает, чем привлечь мое внимание. Я не хочу быть с ним, но я вспомнила, каково это – когда рядом кто-то есть. Вспомнила, как это – спокойно разговаривать, без вранья и притворства. И отвечаю: