Как только ворота за последней повозкой захлопнулись, к Леониду подошел человек в чине кварт-капитана – на его груди виднелся золотой квадрат с двумя точками в центре. Короткий разговор, и вот мы уже строем направились сперва в казармы, где смогли оставить свои пожитки, а затем уже и в столовую. После обеда в поезде прошло много времени, и обострившееся в связи с этим обоняние позволило издали почувствовать запах вареной гречки.
На этом первый день летней практики, можно сказать, подошел к концу. Казарма на перевалочной базе мало чем отличалась от той, где мы провели почти год, так что мы практически чувствовали себя как дома, ожидая, что завтра вновь продолжим путь, но все оказалось немного не так, как я рассчитывал.
– Итак, – начал говорить, прохаживаясь перед нами, Леонид на утреннем построении. – Отсюда, с этой базы вам предстоит направиться на границу. Для нас отвели участок шириной в сто километров. Место достаточно спокойное и безопасное, если глупостей не делать, конечно. На этом участке находиться восемь застав. Группу разделят на звенья по три человека и распределят по заставам. К каждому звену прикрепят одного наставника из бывших учеников интерната. Что-то непонятно?
Зря он это спросил. Удивленные курсанты буквально засыпали вопросами Леонида: «А можно ли выбрать, кто с кем будет? Кто за нами приедет? Где будете вы сами в это время? Почему нельзя всей группе быть вместе?», и еще с десяток подобных.
Дождавшись, пока фонтан слов иссякнет, наставник начал обстоятельно разъяснять все непонятные моменты, связанные с нашим будущим.
Разделять курсантов во время практики на маленькие группы – стандартная практика. Причин для данного решения много, и Леонид их озвучивать не собирался, ограничившись фразой, что так, мол, заведено, и все устроено правильно. Формированием троек прибывший наставник займется лично, но пожелания курсантов многие стараются учитывать, поэтому стоит заранее подумать, кто с кем хочет служить. До тех пор, пока нас не заберут по гарнизонам, жить мы будем здесь. Перевалочная база для этого и создана. Сам Леонид возьмет шефство над теми курсантами, которых никто не выберет, но радоваться этому факту особо не стоит, так как проходить практику им придется на наиболее удаленной заставе.
Вопросов у пацанов, конечно, осталось еще много, но наставник рассказал все, что считал нужным, и покинул казарму, еще раз посоветовав подумать над тем, с кем бы мы хотели провести ближайшие несколько месяцев.
Не успела еще за Леонидом захлопнуться дверь, как ко мне тут же подбежал Витек:
– Ну что, кого третьего возьмем? Может, Капитона? Ринат вроде тоже надежный.
– Третьего? Я, может, думаю, кого вторым к себе взять, – усмехнулся я, но глядя на то, как лицо Витька смурнеет от обиды, поспешил успокоить парнишку: – Шучу, не нервничай так, а то испугаешь еще кого-нибудь. Что ж ты про Берта не вспомнил?
– Да ну его, он скучный. Молчит вечно. Да и не захочет он, наверное, с нами.
– Давай лучше его самого спросим. Берт, – позвал я парня, – третьим будешь?
– Буду, – как всегда лаконично ответил тот.
Примерно в такой же форме остальные разбились на тройки. За год курсанты друг друга неплохо узнали, и разве что у Кисляка возникли проблемы – никто его к себе брать не захотел. Сам виноват, ушлепок. Я все еще нет-нет да и вспоминал, как во время испытания он подставил Витька под удар мечом. Остальные пацаны, кстати, после того случая начали относиться к Кисляку с плохо скрываемым презрением. И поделом.
Первые покупатели, как я их по привычке называл, приехали на следующий день. К этому времени пацаны уже все извелись, ожидая, куда нас отправят и что за этим последует. Мое отношение ко всему происходящему было более спокойным: как я узнал у Леонида, особой разницы в том, где нам предстояло провести лето, не имелось, а раз так, то зачем лишний раз нервничать.
Молодой офицер, вошедший в казарму, мне с первого же взгляда не понравился. Высокий, одетый так, будто собрался на парад, он брезгливо осмотрел всех собравшихся и начал задумчиво перебирать бумаги, переданные ему Леонидом. В них, насколько я мог судить, находились наши личные дела. Вслед за первым гостем зашел второй – невысокий крепыш лет тридцати в том же лейтенантском чине. В глаза сразу бросались ладони мужчины – широкие, будто самой природой предназначенные для топора, вил или любого другого рабочего инструмента. Он походил на крестьянина, случайно надевшего военную форму. Да и лицо у вошедшего было, как это принято говорить, рязанское – широкое и практически круглое.