Стук костяшек по обитой железом двери разлетелся по всему коридору. Получив разрешение, я вошел внутрь комнаты, застав Леонида за чтением книги.
Темноволосый, поджарый мужчина, невзлюбивший меня с самого первого дня в интернате, после испытания и событий в столице полностью поменял свое отношение, и пусть на занятиях все было как раньше, наедине наше общение стало более неформальным.
– Не нравится мне твое выражение лица, Даррелл. – Мужчина оторвался от книги. – Что случилось?
– Да пока ничего. – Я подошел к столу, пытаясь понять, что читает наставник. – Говорят, Юрий Орлов погиб на границе. Это правда?
– Да, – Леонид отложил фолиант в сторону, – три дня назад. Весь интернат уже знает?
– Угу, а если и нет, то Витек постарается, чтобы узнали все.
– Этот может, – вздохнул мужчина. – Переживаешь за свое будущее?
– С учетом того, что через несколько недель нам предстоит отправиться на границу, то естественно.
– Войны не будет, если ты думаешь об этом. Доказательств причастности Каспийского княжества к убийству нет.
– Это может быть только официальной версией, да и войны начинались по куда меньшим поводам.
– Даррелл, я обычный наставник и знаю ненамного больше вашего. Что ты от меня хочешь?
– Я хочу понять, к чему нам готовиться?
– А есть разница? Что-то поменять не в наших силах. Если ничего не изменится, то вы отправитесь куда-нибудь на границу с Галицким княжеством, браконьеров да контрабандистов ловить. Ну а нет, так нет. Куда скажут, туда и двинемся.
– Понял. Что хоть читаешь?
– Да так, – Леонид, отодвинул книгу еще дальше, – зарисовки путешественников прошлого.
– Ну-ну, – усмехнулся я, заметив в верхнем углу страницы название: «Любовные похождения Вискерса».
Не ожидал я от наставника любви к бульварным романам, однако мысли о книжных предпочтениях Леонида выветрились из головы, стоило вспомнить о причине, приведшей меня сюда.
Если княжество действительно собирается начать полноценную войну, то целесообразность моего нахождения в интернате ставится под большой вопрос. Год назад я планировал отучиться здесь три года и стать впоследствии полноценным членом общества. Тот факт, что интернаты готовят по сути пушечное мясо, на мои намерения особо не повлиял: дворянину с сильным даром выжить в мелких приграничных конфликтах труда не составит. Теперь же ситуация изменилась.
Я все еще не считал себя готовым к свободному плаванию в этом мире, но и сдохнуть где-нибудь на границе от массированной атаки вражеских магов как-то не горел желанием.
По идее, можно сбежать из интерната. Дементьев, несмотря на свои проблемы, должен помочь с новыми документами, но имелись тут определенные сдерживающие факторы. Во-первых, пока ничего конкретного неизвестно, война может и не начаться, а во-вторых, за год я оброс связями – у меня появились друзья, бросить которых не позволяла совесть, а со мной они не побегут.
Пацаны в интернате свято верили в то, что после учебы и нескольких лет служения князю в качестве воинов их ждет дворянство. Не проходило и дня, чтобы Игнатьев или другие преподаватели не поднимали эту тему, и мои осторожные разговоры о том, что все может быть не так уж и радужно, разбивались о стену непонимания. Вот и получалось, что воспитанники интерната всей душой были преданы государству, а точнее князю. Такой патриотизм даже внушал определенное уважение, если, конечно, не учитывать ту судьбу, что ждала выпускников данного заведения.
Предпринимать скоропалительные, необдуманные действия, исправить которые будет невозможно, я никогда не любил. Поэтому решил не гнать коней и дождаться развития событий. Если княжество действительно ждет война, мы об этом скоро узнаем.
Судя по всему, вероятное начало военного конфликта напрягло не только меня. Буквально со следующего дня в учебный план наших групп было включено лекарское дело, хотя это могло быть обычным совпадением, но тем не менее.
Преподавать новый предмет взялся знакомый всем нам Натаниэль Хармон. У штатного лекаря по тем или иным причинам побывали уже все курсанты первого года. Переломы, вывихи, разрывы связок, порезы – все это пожилой мужчина с вкрадчивым голосом и теплыми руками излечивал на раз, являясь настоящим профессионалом своего дела. Увидев однажды, как под руками мастера края рваной раны смыкаются, оставляя за собой лишь небольшой шрам, я не раз вспоминал это с невольным восхищением, мечтая научиться чему-то подобному.