Изображения были зловещими.
Целые секции города погружены во тьму, очевидно, не имея электроснабжения.
Даже используя флаеры с маркировкой правительства Соединённых Штатов, мы не могли подобраться слишком близко. С юга это означало повиснуть в воздушном пространстве над Стейтен Айленд, в нескольких ярдах от первой линии ОБЭ. По словам Балидора, существовала опасность, что их собьют силы охраны, которые работали на Стейтен Айленд — не говоря уж о гражданских лицах.
С такого расстояния (всего нескольких миль к юго-западу от полуострова) я из-за проливного дождя не могла различить ни единого небоскрёба на Манхэттене — пока камеры не приблизили, показывая картинку с расстояния нескольких десятков ярдов от берега.
Балидор ворчал всё то время, что делился с нами изображениями. Очевидно, то, что он узнал о текущем статусе Нью-Йорка, его не успокоило, даже если не считать подводного ОБЭ-поля, которое нам придётся обойти, чтобы попасть туда.
Суть в том, что он хотел, чтобы мы отправлялись в путь.
Немедленно.
Вопреки раздражению Балидора и урагану, начинавшему бушевать вокруг нас, Ревик, Врег и я оставались в относительно приподнятом настроении.
Мы присвоили похожее на джип транспортное средство с длинным кузовом для перевозки всех наших трофеев. Ревик разгонял эту штуку до скорости примерно 60 миль/час на прямых участках дороги, так что мы отнюдь не медленно пересекали длину базы, кажущейся огромной.
Ко времени нашего прибытия мы промокли до нитки и дрожали как псы, которых окунули в воду, хотя мы пригнулись за ветровым стеклом, чтобы скрыться от большей части дождя. У джипа имелось только низкое ветровое стекло, без крыши.
И да, мы опаздывали, о чем Балидор не переставал ворчливо напоминать.
Ревик сказал Балидору, что мы вернёмся до рассвета, так что я понимала его раздражение. Я знала, что Джон будет не просто раздражён, и не только из-за нашей задержки.
Он будет в ярости. Особенно на меня.
Что бы я ему ни сказала о том, чья это была идея, и как Ревик настаивал на тренировке, и что случилось во время непосредственного сбора части предметов, Джон психанёт. Он ожидает, что из нас троих я буду ответственной, и, наверное, его ожидания справедливы. В этом отношении я ему конкретно задолжала.
Я знала, что это усложнялось ещё одним фактом — он посчитает предательством то, что мы вообще оставили его позади. Он бывал ужасно обидчивым, когда дело касалось соотношения «человек vs. видящий», и по-прежнему считал себя очень даже человеком. И это забавно, на самом деле, потому что я уверена, что больше никто так не считал.
Как бы там ни было, ещё до всего этого я знала, что у меня будут проблемы с Джоном.
А когда Врега подстрелили, мне совсем пришёл конец.
Не помогало и то, что Врег и Ревик смотрели друг на друга, повторяли «Это всего лишь поверхностная рана!» фальцетом с британским акцентом и ржали как идиоты.
По правде говоря, я не могла до конца поверить, что это вообще произошло.
Кто бы мог подумать, но именно Ревик стоял на шухере.
Мистер Паранойя-По-Малейшему-Поводу каким-то образом умудрился не почувствовать приближающийся патруль военных видящих и не предупредил нас, пока те не подобрались достаточно близко, чтобы стрелять по нам.
Само собой, у всех пятерых оказались приличные ранги, и даже Врег заметил какие-то необычные щиты, защищавшие их свет. Должно быть, они опознали в нас чужаков перед тем, как зайти внутрь; не было ощутимой задержки между моментом, когда они нас нашли, и моментом, когда они начали по нам стрелять.
Каковы бы ни были причины, которые привели к этому, всю обратную дорогу Врег пилил Ревика за то, что он «перевозбуждённый, легко отвлекающийся пацан».
И да, это было странно.
Достаточно странно, чтобы заставить меня немного побеспокоиться. В смысле, за Ревика.
Сам Ревик притворился, что его это не волнует. Вместо этого он валил всё на Врега, обвинял, что тот наделал слишком много шума и слишком долго торчал на складе, копаясь в экспериментальной технике, хотя Врег знал, что они сумеют определить наши aleimi как чужие, поскольку теперь мы действовали вне мобильных конструкций, возведённых вокруг Humvee.
Я сама в это не верила.
Должно быть, урон его aleimi оказался сильнее, чем я признавалась самой себе — или сильнее, чем Балидор, Юми и Порэш говорили мне. В любом случае, мы не должны были не заметить пятерых видящих до такой степени, что они буквально подошли к нам.