Копы думали, что парнишка и был целью, хотя они не могли определить мотив. Это случилось до карантина, так что белый парень, убитый без видимых причин, всё равно попал в новости.
Затем в тот же день убили ещё одну девушку.
Её также застрелили «неизвестные нападавшие», пока она вела младшего брата на прогулку в парк. Данте только-только начала разыскивать эту девушку по заданию шпионов-видящих, прослеживать ниточки, чтобы узнать местоположение.
Первый случай произошёл в Бостоне. Другой в Лос-Анджелесе.
Единственная связь между ними, которую видела Данте… ну, она сама.
То есть, Данте и шпионы-ледышки, которые работали над взломом вместе с ней.
Видящие вскоре показали ей захваты. Они не орали на неё, не угрожали, ничего. Они показали ей, чтобы она знала — надо прекратить поиски и пометить этих двух детей как «учтённых, но не изъятых». Это вежливый способ обозначить, что их грохнули прежде, чем их успели забрать шпионы Моста.
Это была её лажа — хоть говорили они это вслух, хоть нет — и всё это знали.
Наверное, они даже знали, что она сделала это нарочно.
В любом случае, они отнеслись спокойно. Немного напряжённо, да… но спокойно.
Они обсудили это. Они устроили ей базовый курс по органике, объяснили, как живые компьютеры могли «узнавать» пользователей, и если тебя один раз засекли, тебе надо стереть свою личность и начинать заново, иначе тебя будут засекать и дальше. Они рассказали, что у таких компьютеров имеется сознание, позволяющее им «увидеть» её, затем вновь узнать позднее, если они снова с ней столкнутся. Они показали Данте, что могли чувствовать эти машины, затем рассказали, что каждый раз ей надо маскировать эти моменты, чтобы избежать слежки.
Так что да, это все отстой.
Мёртвые дети на её совести, плюс кучка видящих, которые даже не надрали ей задницу за то, что она позволила этим детям подохнуть. Что ещё хуже, они явно чувствовали себя последними кусками дерьма и винили во всем себя. В главном помещении у ледышек-хакеров имелась стена, куда они крепили фотографии мёртвых.
Видящие молились перед этими фотографиями, зажигали свечи.
Вик сказал ей, что они также провели какие-то «похоронные ритуалы» по каждому из них.
Данте видела эти фото каждый день.
Если бы ледянокровкам было всё равно, если бы они отнеслись к смертям нескольких червяков как к какой-то ерунде, может, Данте не чувствовала бы себя так ужасно. Но им было не всё равно — или они чертовски хорошо притворялись. Может, они даже понимали, насколько она раздавлена из-за всего этого, потому что больше никогда не поднимали эту тему в её присутствии.
Они добавили две фотографии детей, которых она убила, зажгли ещё две свечи и принялись напевать ещё больше слов, ни разу даже не бросив в её сторону неодобрительного хмурого взгляда.
После этого Данте начала сначала.
Она стёрла все следы своих сетевых отпечатков. Она создала совершенно новый набор параметров и нырнула внутрь. Она позволила видящим объяснить ей всё про конструкции и то, как те изменяли её онлайн-присутствие в глазах органических машин — это походило на ношение какой-то живой маскировки.
Затем, примерно через неделю после этого, всё окончательно покатилось псу под хвост.
Вирус разлетелся по всем новостным каналам, каждый час заражались новые города. Иногда новая вспышка заражения случалась каждые несколько минут.
У Данте голова шла кругом от того, как быстро установили карантин.
Меньше чем через двадцать четыре часа город превратился в плавучую тюрьму с такими высокими стенами, что даже безумцы и богачи не могли через них проникнуть. Такое чувство, будто эти мудаки всё приготовили за много месяцев до того, как объявили о карантине, а потом ситуация стала критической ещё до того, как кто-нибудь успел запротестовать.
Страх совершенно вышел из-под контроля, причём быстро.
Большинство городов на земном шаре практически разрушилось, насколько могла сказать Данте. Она вместе с остальными смотрела новости, часами торча у мониторов в те первые несколько дней. Ей уже начало казаться, что ей надо промыть глаза отбеливателем, или впасть в ступор с вайровой гарнитурой и несколькими бутылками того дерьма, которое пили видящие.
Но Нью-Йорк оставался чистым — чистым от С2-77, то есть.
Ну, во всяком случае, Манхэттен.
Она не хотела думать о том, во что мог сейчас превратиться пригород, особенно в тех зонах, которые и ранее были опасными.
Но люди на Манхэттене не заболели, даже когда большая часть мира оказалась заражена. Никто не знал, почему на Нью-Йорк не совершили атаку. Это не единственный город, который миновала такая участь, но, пожалуй, самый известный из тех, кого пощадили.