Я застал у Орвика в палатке какого-то странного типа, у которого под серым плащом угадывался табард с фиарийскими цветами. Он что-то сказал графу по-адрандски[24] и вышел, коротко кивнув мне, откидывая клапан палатки.
— Кто это? — поинтересовался я.
— Мой человек во вражьем стане, — ответил Орвик, — поведал мне, что Диомель решил не менять стратегию и ударит так же, как и при Тор-Руане.
— То есть? — не понял я.
— Попытается остановить нас залпом салентинцев, — объяснил он, — после чего зажмёт между мейсенцами и рекой, Гильдом, кажется, и ударит во фланг конницей, собранной из фиарийцев и нагльцев. Кстати, слухи о массовом дезертирстве мейсенцев и салентинцев оказались дезинформацией, запущенной самим Диомелем, так что врагов у нас куда больше чем кажется.
— И вы верите ему?
— На все сто. Он мне должен ещё с войны за Апонтайном.
— Что должен?
— Жизнь, юноша, — усмехнулся Орвик, — конечно же жизнь.
Диомель внимательно смотрел на маркиза Венсана, только что прибывшего из дальнего разъезда.
— Итак, где ты был, Венсан? — спросил он.
— Не знаешь, что ли, Диомель, — довольно натурально изумился Венсан, — сам же меня в разъезд послал.
— Да, — кивнул граф, — потому что доверял тебе. Но теперь…
— Что теперь? — вздохнул тот, начиная понимать, что разоблачён.
— Теперь я не знаю, что делать, — покачал головой Диомель. — У меня только один вопрос: почему? Ты ведь не только мой вассал, но и друг, так почему же ты предал меня?
— Стечение обстоятельств, — мрачно бросил Венсан, — роковое. Если бы меня здесь не было, я остался б верен тебе, Диомель. В битве при Орелане Орвик сбил меня наземь и пленил. Он не пожелал требовать выкуп с моих родных, отпустил домой, так что я остался ему должен. Теперь этот долг плачу.
— Впечатляет, — раздался приятный голос и из тёмного угла палатки выступил мистер Мортимер, таинственный союзник королевы Елизаветы, — отличное оправдание для предательства.
— Что вы можете знать о чести? — рявкнул на него Венсан.
— Я столь же благородного происхождения, что и вы, маркиз, — холодно отрезал Мортимер. — И вы забыли, кажется, что и меня есть шпага.
— Желаете сатисфакции, мистер Мортимер? — презрительно бросил Венсан, выделив голосом слово «мистер», традиционно относящееся к представителям ремесленного сословия.
— Время и место? — коротко осведомился тот.
— Идёт война, господа, — напомнил Диомель, — и дуэли — запрещены.
— Я не страндарец, — вопреки имени возразил Мортимер, — а ваш вассал — фиариец, так что законы страндарской гражданской войны нас не касаются.
— Вы правильно вспомнили, мистер Мортимер, что Венсан — мой вассал и не законы военного времени, так я могу запретить ему дуэль.
— Решил совсем лишить меня чести, — бросил маркиз, — хочешь казнить публично.
Диомель покачал головой снова и махнул рукой, разрешая дуэлянтам всё, что они пожелают.
— Итак, Венсан, время и место?
— На улице, прямо сейчас.
— Вашу шпагу, сударь.
Они вышли из палатки.
На дуэль собралось посмотреть практически все солдаты, да и благородные господа тоже, кроме тех, кто был занят в дозоре или патруле. Симпатии большинства были на стороне маркиза, известного по всему войску «своего парня», Мортимера мало кто вообще видел, а те кто видел отзывались нелестно, хуже говорили лишь те, с кем он успел пообщаться. Острота языка мистера Мортимера уступала, только остроте его шпаги, клинок которой пробовали несколько самых ретивых рыцарей. Правда ни одной дуэли со смертельным исходом не было — подрывать боеспособность армии союзника он не хотел. Хотя сейчас ходили упорные слухи, что сейчас дуэль будет до последней капли крови.
Маркиз считался неплохим фехтовальщиком, но не более, а вот мастерство Мортимера, как утверждали немногие свидетели, было непревзойдённым.
Когда и каким образом в руке Мортимера возникла шпага, как обычно никто не заметил, ножен у него на поясе было. Непосредственно перед этим он сбросил свой щёгольский редингот, оставшись не смотря на достаточно прохладную погоду, в шёлковой рубашке и зауженном жилете. Март мартом, но Страндар королевство северное и в это время года люди предпочитали носить что-то посолиднее. Правда и Венсан без сожаления расстался со стёганым гамбезоном, хотя рубашку он носил шерстяную.
Разочарованию собравшихся со всего лагеря зрителей не было предела. Дуэль не продлилась и пары секунд, а разглядеть, что произошло не сумел практически никто. Звякнули клинки шпаг, металлический блеск ослепил первые ряды, а следом Венсан, покачнувшись, рухнул ничком. Крови почти не было.