Я рано покинул пир, сославшись на недомогание, однако на моё исчезновение никто и не обратил внимания — все были слишком заняты поглощением разнообразных вин и яств. В голове шумело от выпитого, но я не был достаточно пьян, чтобы мгновенно уснуть. Я, не раздеваясь, растянулся на постели, в голове бродили всё те же неприятные мысли о неприятных изменениях в характере Алека. Решив, что завтра же покину Престон, я таки уснул. Проснулся я неожиданно, вот только что спал — а сейчас уже нет. Спрыгнув с постели, огляделся, потянулся к перевязи со шпагой, висевшей на спинке стула.
— Не стоит хвататься за шпагу, — услышал я знакомый голос (его забудешь!) мистера Мортимера, — по крайней мере, прямо сейчас. Вы ведь всё ещё хотите спасти несчастных юношей-принцев. На вашем месте я бы поторопился — убийцы уже отправились в Таймский замок.
Томаса V некоронованного короля Страндара разбудил едва слышный скрип двери. Он открыл глаза и увидел высокого (для мальчика пяти лет отроду все были высокими) человека в чёрном (или другой тёмной одежде), отсвет свечи, всегда горевшей на столе рядом с постелью юного принца (или короля?) — он всегда страшно боялся темноты, — упал на короткий клинок кинжала.
Страх сжал сердце Томаса, он вцепился немеющими пальцами в край одеяла, не в силах больше пошевелить и пальцем. Горло его перехватило, он не мог даже закричать, позвать на помощь. А чёрный человек наступал, даже не осознавая, что его жертва не спит.
Он уже занёс над Томасом кинжал, когда из-за его спины, от оставленных открытыми дверей, донёсся властный окрик:
— Стой!
Следом короткий свист, удар и чёрный человек начал оседать на пол. Чьи-то руки подхватили его и прислонили к стене, над перепуганным Томасом склонился незнакомец с грустными и добрыми глазами.
— Забудь о том, что сейчас произошло, — произнёс он, — это был просто сон, дурной сон.
Лорд-мэр Таймского замка Клиффорд Сихор был человеком трусливым и склонным к пьянству. Вот и сейчас, когда убийца, нанятый на деньги сэра Хемфри Хетфилда, отправился делать своё «чёрное» дело, он медленно и методично напивался дешёвым вином, купленным на сэкономленное от выделенного Слизняком. Ему было искренне жаль мальчиков-принцев, однако и ослушаться сына славного командира гвардии он не посмел, особенно после его слова «сгною». Лорд-мэр искренне считал, что никого страшнее сэра Хемфри человека быть не может, но он ошибался.
Человек в мятом придворном платье ворвался в комнату, отведённую лорд-мэру, словно ветер. Дверь хлопнула о стену, а к горлу Клиффорда Сихора прижался кончик клинка шпаги. По кадыку потекла кровь.
— У вас, лорд-мэр, — со злой улыбкой произнёс незваный гость, — думаю, сейчас уйма вопросов ко мне. Отвечу лишь на один. Твой убийца мёртв, его тело за дверью. И ты последуешь за ним, если попытаешься поднять тревогу. Принцы — живы, как ты понимаешь, так что за этот грех тебе не придётся отвечать перед Господом. Хемфри ты скажешь, что всё прошло как надо, а те деньги, что собирался положить себе в карман, станешь тратить на принцев. Они не должны ни в чём нуждаться и жить так, как жили раньше.
Визитёр убрал в ножны шпагу и повернулся к выходу, затем обернулся и бросил:
— Если сих голов упадёт хоть волос, ты пожалеешь, что не отправился в Долину мук прямо сейчас.
Подмигнул и вышел. А в комнату ввалился труп убийцы. Лорд-мэр нашарил под одеждой Знак Господень и пробормотал короткую молитву во спасение своей грешной души.
Я покинул Престон на следующее же утро, отправившись домой. Там меня ждали дела — почуяв волю, разбойники вновь распоясались, однако мгновенно притихли, стоило мне пересечь границу Фарроушира. Брату по прибытии на все расспросы о том, что я делал в столице, я ответил только:
— Алек бы управился и без меня. Но одно дело я всё же сделал и горжусь этим.
Эпилог
Никто всерьёз не воспринимал Роджера графа Руджмонта пока он не высадился с армией, нанятой по уже сложившейся традиции на деньги Адранды, только теперь уже не скончавшегося к этому времени Эжена X, а его сына — Антуана VIII, в полной мере унаследовавшего от отца все его политические таланты и ненависть к моей родине. Бежавшего после разгрома Елизаветы Руджмонта он, принял и, что называется, обласкал, а сейчас даже выделил денег в итак не очень обильной адрандской казне.
Войска встретились у города Боротта, я возглавлял фарроуширцев, выделенных братом из дружины. Как бы то ни было сейчас речь шла не о престоле, а подлинном вторжении, заставлявшим вспомнить покойную королеву Елизавету, дважды предпринимавшую подобные действия. Как и все страндарцы, мы стояли в центре войска, рядом его величеством и гвардией. Как всегда, Алек решил сам пойти в бой, как бы не отговаривали его сановники, и официально — иного слова не найдёшь — пригласил меня встать рядом с ним. Я столь же официально согласился. На левом фланге стояли фиарийцы, возглавляемые де Мальвуазеном, на правом — тяжёлая конница северян, эрландеров и берландеров, отличавшихся почти дикой жестокостью и преданностью лично Алеку.