Ниакрис разбила ещё два клинка, пока разрубала оковы на отце и Тави. Зомби попытались было уволочь бесчувственных дуоттов, однако их отбросила Райна. Обнажённая валькирия казалась сейчас истинной богиней войны, светлые волосы разлетелись отпущенным парусом, и каждый её удар опрокидывал хотя бы одного солдата Клешней.
Тави, освободившись, тотчас бросила через бедро очередного зомби, ловко избегнув торчащих шипов. Райна пробилась к Шердраде, вскоре валькирия и орка уже дрались спина к спине. Вопила и дёргалась третья её подружка, но к ней прорваться никак не удавалось.
Клару Ниакрис сумела освободить последней. Освободить, сунуть в руки выхваченную из мёртвых рук косу и бросить прямо в лицо:
– Дерись, пока жива!
У чародейки дёрнулась щека, она ничего не ответила, однако просвистевший клинок оказался красноречивее – сталь рубила костяные панцири, словно их и не было. Даже безмозглые как будто бы зомби попятились, точно в ужасе.
Однако их пёрло много, слишком много. Они не боялись смерти, не замечали ран и не чувствовали боли. Замелькали сети – внезапно освободившихся пленников собирались брать живьём.
…Они сбивались спина к спине, и каменный пол сделался склизким от той чёрной жижи, что извергалась из разрубленных тел. Мёртвых солдат Империи Клешней, как оказалось, можно убить и вторично. Клара попыталась командовать, попыталась организовать прорыв – бесполезно. Ушла бы одна Ниакрис, способная, кажется, танцевать на острие вражьего копья и прыгать, отталкиваясь от одного шлемного навершия, на другое. Зомби было слишком много. А магии – никакой.
И выхода вновь нет, кроме одного – самим покончить с собой. А потом…
Клара не видела, как всё это началось, просто в задних рядах зомби возникла непонятная сумятица, они вдруг стали разворачиваться спинами к боевой чародейке, точно враз забыв о её существовании.
– Я иду! – прогремел голос, явно принадлежащий какому-то исполину. – Я иду, держитесь!
У чародейки едва не подкосились ноги.
Ну конечно же. Кицум. Как она могла о нём забыть? А он вот – не забыл, почувствовал, пришёл на помощь. То есть, конечно же, не Кицум. Быть может, одна из тех великих сущностей, которой она в отчаянии молилась совсем недавно?..
Старый клоун прокладывал себе путь через толпу ходячих мертвецов, размахивая своей знаменитой петелькой. Вернее, так показалось в тот миг Кларе, потому что увидеть саму нить она не могла, – однако зомби так и валились, аккуратно разрубленные пополам. Кицум шёл легко, почти небрежно, уклоняясь от пущенных в него дротиков. Казалось, острие вот-вот заденет его, однако ему всякий раз хватало какого-то волоска, чтобы оставаться невредимым.
Райна неожиданно густо покраснела и сделала попытку прикрыться руками.
– Всё, всё, всё, уже всё… – приговаривал Кицум, пробиваясь к окружённому отряду. – Ещё чуть-чуть… экие ж вы тут непонятливые (это уже относилось к очередному зомби, пытавшемуся рубануть бывшего клоуна длинной косой). И – мёртвые воины Империи Клешней отхлынули подались назад. Они не испугались, нет, просто невидимые кукловоды поняли, что так им ничего не добиться.
– За мной, быстро! – прогремел Кицум, останавливая смертельный размах своей петли. – Клара! Мечи – где?
– У них, великий. – Чародейка ощутила сильнейшее желание опуститься перед этой силой на одно колено. – Я… – Достаточно Можешь их почувствовать?
– Нет. Камни, они…
– Понял!
Новый взмах. Незримая нить зашипела, рассекая воздух – и, не встретив преграды, прошла сквозь клокочущий холодным пламенем жертвенник. Кицум с омерзением пнул верхнюю половину, алый кристалл разделился надвое, его часть с обрубками цепей заскользила по срезу, зависла над полом, рухнула – и разлетелась облаком тот час же вспыхнувших осколков. Миг – и от них не осталось даже золы.
Клара не удержалась от крика – по жилам вновь струилась живая кровь, пронизанная магией до самой мельчайшей частицы.
– Ищи, пока я разберусь с остальными! – приказал Кицум.
Клара торопливо кивнула. Иногда ощутить отсутствие магии, наверное, полезно – если после её возвращения испытываешь такое вот счастье, что хочется застонать сквозь стиснутые зубы, словно на пике любовного наслаждения.
Мечи даже не пришлось особенно искать – они сами звали её, не желая оставаться в недостойных их руках.
– Туда… вправо… влево… вниз… ещё вниз…
– Глубоко запрятали, – прогремел Кицум, обращая в пыль последний незанятый жертвенник. – Бежим, бежим, скорее! Я и так… – Он оборвал себя и только махнул рукой.
– Кто ты, великий? – не удержалась Клара.
– Потом все вопросы, потом! – раздражённо отмахнулся старый клоун. – Я вмешался, потому что почувствовал – вы в беде, на самом краю. И всё равно опоздал.
Два камня так и остались стоять – с окровавленными неподвижными останками двух орок, подруг Шердрады.
– Опоздал… – с непонятным выражением пробормотал Кицум, на миг склоняя голову. – Клара, у тебя хватит огня?..
Чародейке не требовались пояснения.
– О да, великий.
– Перестать меня величить, – рыкнул клоун. – Для тебя – и вас всех – я как был Кицумом, так им и останусь. До самого конца. Всё, уходим! И этих, – кивок на дуоттов, – не забудьте, Клара, как только ступим за порог.
Волшебница с готовностью кивнула.
– Простите меня, друзья, что я не попал сюда вовремя. Но их жертва не была напрасна. Если бы не заклятье Бельта и не освобождение Ниакрис, я бы ещё долго метался по здешним подземельям.
– Ты, всезнающий? – осторожно проговорил Бельт, кое-как прикрывавший свою наготу.
– Я не всезнающий. Я лишь посланец того, кто знает многое, но не всё.
– Посланец? – слабо улыбнулся Бельт. – В самом деле, только посланец?
– Я называю это так, – сухо отозвался Кицум. – Всё, все ушли. Давай, Клара!
Магия свободно бежит по жилам, и кажется, что в них вообще не осталось крови. Откат? – пусть себе; творить заклинание – это настоящее счастье.