Даже если его расчёт точен, ни один настоящий боевой маг никогда не пошёл бы на подобный риск. Настоящий боевой маг тщательно подготовил бы операцию. Заручился бы всесторонней поддержкой сильных мира сего, а не ссорился бы с ними. На пузе бы пропахал не один древний некрополь, обстоятельно и неспешно зафиксировал бы все параметры пресловутого «разупокаивания». Сделал бы соответствующие выводы, не торопясь разработал бы систему заклинаний и чар, привёл бы её в действие – в нужном месте и в нужное время. Так поступил бы настоящий боевой маг с дипломом настоящей Академии, не этой жалкой ордосской пародии…
И уж конечно, очутившись в Чёрной башне, любой боевой маг начал бы прежде всего с того, что обшарил бы её сверху донизу. Это, пожалуй, было единственное, что они смогли сделать с Рысью.
Они нашли многое. Много интересного. Однако самый главный сюрприз ждал их в сердце Башни.
Спиральная лестница, чьи широкие пологие витки плавно ввинчивались в земную твердь. Мраморные ступени казались только что отшлифованными, словно доселе на них не ступала нога ни одного живого существа. Причудливые перила, балясины в виде поддерживающих небесный свод горгулий. И ничто, сплошной мрак в овальном провале. Не шахта, не ход – нет, словно след, оставленный громадным раскаленным острием. Едва зарубцевавшаяся рана в теле Эвиала. Колотая рана. Не благодаря ли ей, не на её ли боли возникла Чёрная башня?
…И, кстати, почему именно здесь? Если Сущность настолько могущественна, что легко могла говорить с ним чуть ли не в любой точке Эвиала, что стоило ей воздвигнуть свою твердыню где-нибудь поближе, ну хотя бы в том же Кинте? Не вынуждая его тащиться через весь Эбинский полуостров, через враждебные земли империи, Аркина и Эгеста? Или Она просто не могла этого сделать? Ведь не случайно же маги Ордоса давным-давно вычислили места, где по каким-то причинам таинственная защита была слабее и где скорее всего следовало ожидать прорыва Тьмы. Не случайно ведь торчал в своей башне Сим бедолага Парри! Значит, так сошлись незримые линии Силы, может, и в самом деле в другом месте Она просто не могла воздвигнуть ничего подобного?
Спирали мраморной лестницы. Она сгодилась бы любому дворцу, и ни один архитектор не погнушался бы позаимствовать её для своей постройки, сколь угодно помпезной. Чернота провала неудержимо притягивала Фесса – и, как оказалось, не только его одного.
Как-то Рыся призналась, что тоже частенько выходит на площадку лестницы. Она и Фесс жили на одном этаже, самом обустроенном; выше и ниже (по другим, обычным спускам) тянулись отдельные книгохранилища, алхимические лаборатории, арсеналы, кладовые и тому подобное.
Вот и сейчас ноги сами вынесли Фесса к тёмному бездонному провалу. Оскалены пасти горгулий, бестии поддерживают тяжелую каменную балку перил. За перилами – ничто. А у края, задумчиво облокотившись, застыла Рысь. Жемчуг волос свободно рассыпан по спине и плечам, под ним почти теряется грубая чёрная кожа куртки, которую девочка-дракон именовала не иначе, как «боевой».
– Папа, – она не обернулась. Чтобы почувствовать присутствие Фесса, Рыси не требовалось глаз.
– Что ты здесь делаешь?
– Смотрю… – девочка повела рукой, словно поглаживая ладошкой притаившегося в бездне громадного кота. – Здесь страшно – но и хорошо.
– Хорошо? Отчего же?
– Веришь, что отсюда есть другой выход.
– Другой выход? – Фесс подошёл поближе, встал рядом. Коснулся пальцами льющегося шёлка невообразимо тонких, тоньше паутины, волос. Тонкие – и могут становиться по желанию Рыси то лёгкими, словно пух, то тяжёлыми, точно из железа.
– Конечно. Эта лестница – куда она ведёт? Мы ведь никогда не пытались по ней спуститься. И это не та, что шла от входа, верно?
– Верно, – Фесс осторожно глянул вниз. – Но… мне отчего-то не кажется, что таким путём можно выбраться на свободу. Да и, по правде говоря, рановато нам ещё убираться отсюда. Мы ведь шли в Чёрную башню не просто так.
– А почему мы не можем выйти тем же путём, что вошли? – наивным голоском осведомилась Рысь.
– А как ты сама думаешь, Рыся?
Девочка-дракон помолчала.
– Тем путём, что мы вошли, Башня нас не выпустит. Её ворота, наверное, можно разломать снаружи, но перед нами они не откроются, а вот сумеем ли мы их выбить?
– Верно, – кивнул Фесс. – Я как-то ходил к ним…
– Ты?! – чуть ли не обиделась Рысь. – Ходил – и не сказал ни слова?
– Кому ж приятно признаваться в неудачах? – криво усмехнулся некромант. – Мы тут наглухо замурованы. Я так полагаю – до срока. Пока не истечёт время, пока не опустеет клепсидра. Или – пока Башня сама не решит, что нас можно выпустить.
– Папа, – Рысь резко повернулась к нему. – Спускаться нам всё равно придётся. Рано или поздно. Этот выход нам оставлен специально.
– Это значит, само собой, что пользоваться им нельзя, – Фесс пожал плечами.
– Это значит, что тут и надо будет прорываться, – с нажимом возразила девочка. Сейчас, впрочем, она говорила совершенно как взрослая. Глаза воинственно сверкали, волосы встопорщились, словно раздуваемые неощутимым для других ветром.
– Я думал о другом лазе…
– Откуда он возьмётся? Папа, Башня – застывшая мысль, больной бред Сущности. Здесь всё, как Она пожелала. Не ищи ошибки строителей или забытого подземного хода. Уходить придётся прямо здесь. Сквозь Её зубы. Знаешь, что бывает, когда крокодил гонится за мелкой рыбёшкой? Она просто проскальзывает у него меж зубов. Так и мы. Мы проскочим. А сеть останется.
– Боюсь, что ячейки этой сети кроили как раз по нашей мерке…
– Разрежем! – воинственно посулилась Рысь.
– Ну, поглядим, поглядим, – Фесс вновь коснулся дивных пушистых волос. Сейчас они казались легче даже окружающего воздуха – начинали плавать вокруг Рысиной головы, образуя нечто вроде нимба.
Девочка-дракон покачала очаровательной головкой.
– Нет, папа. Ты не чувствуешь. А у драконов это всё равно что видеть собственными глазами. Я смотрю вниз… и там ничего. Нету дна. Вообще. Папа, это выход! Пусть даже с ловушками!
– Но зачем Сущности устраивать подобное представление? – Фесс недоумённо развёл руками.
– Только если ты… мы… выйдем отсюда тем, что Ей потребно, – отозвалась Рысь, свешиваясь через перила и чуть ли не зависая над пропастью. У некроманта разом перехватило сердце.
– Не бойся, папа, – Рысь молниеносно почувствовала его тревогу. – Я не упаду. А если и упаду, то взлечу, – она шаловливо хихикнула. – Или ты забыл, что я не простая девочка?
– Признаться, временами это начисто вылетает у меня из головы – настолько хорошо ты притворяешься.
– Я не притворяюсь, папа. Это на самом деле так. Мама говорила со мной…
– КТО? – опешил Фесс. До этого момента Рысь никогда не говорила о своей погибшей матери-драконице, хранительницы Кристалла Магии в Козьих горах.
– Мама, – спокойно повторила Рысь. – Она стала говорить со мной. Из… из моей крови.
– Ты уверена, – медленно проговорил Фесс, – что это именно мама, а не, скажем, к примеру…
– Уверена, – длинные пушистые ресницы сомкнулись и разомкнулись. В глубоких глазах юной драконицы мелькнуло что-то совершенно неуловимое – но притом и совершенно нечеловеческое. Словно солнечный блик на мгновение проник в потаённые глубины океана, высветив изрытое хребтами и провалами морское дно и диковинных рыбочуд, обитающих там. Нечто, донельзя совершенно чужое мелькнуло в глазах той, что упорно называла себя его, Фесса, дочерью – и по спине некроманта прошла ледяная дрожь. Эта чуждость могла бы испугать любого, сколь угодно неустрашимого духом.