— Но тогда вы осмелились солгать королеве, сказав, что не нашли их?..
— Ее Величество знала и об этом.
— Какие же вы мерзавцы, — медленно промолвила Эмер. — Во главе со своей королевой…
— Осторожнее, графиня! — вскинул указательный палец лорд Саби. — Её Величество сохранила вам жизнь, проявив милосердие.
— Простите, что не испытываю благодарности.
— Ты успокоишься, и поймешь, что Ее Величество была к нам необыкновенно добра, — утешил ее Годрик.
— Какая уверенность!
— В награду за помощь королева обещает вернуть мне титул и Дарем. Мы ведь именно этого хотели? — Годрик осторожно взял Эмер за руку. — Скажи, что прощаешь меня?
— Жалкий балаган устроили, — пробормотала Эмер, еще нерешив, как отнестись ко всему, что услышала.
— Прости, что скрыл истину и подверг тебя такому испытанию. Но так было нужно. Ты всегда открыта, как на ладони. А тут любое неосторожное слово могло погубить всех.
Эмер замолчала надолго, и мужчины тоже благоразумно молчали, давая ей время. Наконец она взяла с блюда еще одно печенье и захрустела им.
— О чем думаешь? — спросил Годрик.
— Да вот смотрю на вас и думаю, что лучше бы и вправду умерла, — буркнула Эмер.
— Лучше бы вы думали, прежде чем говорить, — посоветовал Ларгель.
Эмер закатила глаза, показывая, как относится к советам Его Преосвященства.
— Итак, теперь я хочу узнать, почему вы избавились от меня, — сказала она. — Ведь моя смерть — всего лишь часть гениального плана? Так, Годрик? — про гениальный план она сказала с легким пренебрежением, но Годрик только улыбнулся.
— Вы правы, графиня, — заговорил лорд Саби. — Ваша помощь очень понадобится. Не нам, а прежде всего — Эстландии. И позже я скажу, чего мы хотим просить от вас. Но сначала вы, вероятно, захотите узнать о врагах, с которыми предстоит бороться?
— Да, враги. Они занимают меня необыкновенно, — сказала Эмер с кислым выражением лица, но слушать приготовилась.
— Наша добрая королева, — начал лорд Саби, — пала жертвой заговора. С некоторых пор я начал замечать, что нежные чувства между Их Величествами охладели, а на смену пришли подозрение и едва ли не ненависть. В это время произошло несколько покушений на Ее Величество, а Его Величество почувствовал недомогание, которое переросло в тяжелую болезнь. Поговорив и с тем, и с другим, я обнаружил, что королева уверена, что король пытается избавиться от нее ради неизвестной пассии, а король уверен, что жена пытается его отравить, и прекратил с ней всякие сношения. Их подозрения были не просто подозрениями, оба были уверены, что супруг умышляет против них. Я пытался выяснить, кто так тонко плетет паутину вокруг Их Величеств, и лишь недавно нашел ответ. Это…
— Можете не продолжать, — закончила за него Эмер. — Лорд Бритмар. Господин герцог, брат короля.
Мужчины переглянулись, и Годрик спросил:
— Откуда ты узнала?
Некоторое время Эмер наслаждалась их изумлением и вниманием, догрызая еще одно печенье, но потом призналась:
— Я сама поняла это лишь несколько дней назад, как раз перед приездом королевы.
Она понизила голос и таинственно сказала:
— Все дело в яйцах.
— Что? — спросил Ларгель, глядя на лорда Саби, а Годрик покраснел, как вареный рак.
— Наверное, графиня сейчас все объяснит, — сказал тайный лорд, усаживаясь поглубже в кресло и складывая руки на груди.
— А объяснять нечего, — пожала плечами Эмер. — Муго — поваренок с даремской кухни — рассказал, что герцог умышленно толкнул его, когда он нес корзину с яйцами для королевского пирога. Ну скажите на милость, зачем брату короля, другу королевы, прославившегося своим добрым нравом, толкать какого-то там слугу? Я поразмыслила и решила, что слуга здесь ни при чем. Милорд ненавидел яйца и сознательно жаждал их уничтожить.
— Она бредит? — спросил Годрик у лорда Саби.
Эмер с неудовольствием отметила, что и ее муж, и епископ смотрят на королевского советника с преданностью, как верные вассалы.
— Ничего я не брежу, — сказала она раздраженно. — Милорд герцог хотел, чтобы королева была недовольна Годриком. А что могло вызвать большее неудовольствие Ее Величества, как отсутствие на праздничном столе королевского пирога?
— Странные рассуждения, — сдержанно сказал епископ Ларгель.
— Почему же? — живо отозвался лорд Саби. — А мне кажется, слова графини не лишены смысла. — Но не одни ведь яйца натолкнули вас на мысли о герцоге?
— Вы правы, — согласилась Эмер. — И Сесилия говорила именно о нем, когда дала нам с Годриком приют в своем загородном доме. Но я поняла ее речи, как о Тилвине.
— Да, лорд Бритмар ездил к вашей подруге, — подтвердил советник.
— И добрая Сесилия, поддавшись на его уговоры, помчалась меня спасать, — сказала Эмер горько, — а на самом деле была всего лишь фигуркой из шатранджа. Я должна была догадаться. Она говорила почти его словами — о соответствии души и тела. И вела себя так уверено… Кто — моя маленькая Сесилия, которая никогда не отличалась смелостью!
— Милорд умеет направить людей. Он хитер, заметает следы, как лиса. И никогда не действует сам, только через верных людей. Но когда нам удалось выяснить, что Верфрита — кормилица милорда Бритмара, все стало ясно.
— Верфрита? Та старуха, что подкинула змею? Кстати, откуда у герцога змея и эти южные яды… Я забыла… чумная жаба?
— Ядовитая жаба, — поправил ее епископ. — Год назад он ездил с миссией на юг. Скорее всего, там и разузнал о ядах.
Лор Саби кивнул:
— А потом погибла Кютерейя, которая была главным осведомителем милорда Фламбара о мятежниках. Ее часто звали на пиры, где бывал герцог. Он знал, на каком поле лучше всего искать сторонников. Когда все вокруг пьяны, о страшных делах можно беседовать без боязни. Наверное, Кютерейя узнала, как герцог вербует сторонников, и поплатилась за это.
— Я думала, ее убил епископ.
— Вы переоцениваете мои способности, графиня, — ответил он.
— Нет, — покачал головой лорд Саби, — епископ был направлен мной в Дарем, чтобы следить за сэром Тюддой…
— И за Годриком. Говорите уже правду, — сказала Эмер.
— И за ним тоже, — с улыбкой подтвердил лорд Саби. — У меня были сомнения. И сэр Тюда, и сэр Годрик — братья. Родная кровь — крепкие узы. К тому же, сэр Годрик так скуп на слова, а сэр Тюдда, напротив, всегда клялся в верности королеве.
— Сравнили клятвы! — фыркнула Эмер. — Жаль, я поздно вспомнила, что именно от герцога услышала про скалы Дувра — надо было догадаться, что Тилвин клялся и ему в верности. И он чуть не прибил Тилвина после нападения в церкви, когда хотели убить Годрика, а попалась я. Кричал на него, как на личного слугу. Но почему герцог не хотел убивать Годрика?
— Потому что хотел перетянуть его на свою сторону, — сказал лорд Саби. — Милорд Фламбар никогда не предал бы королеву. И не из-за родственных уз. Он верен, и эту верность хотел получить герцог, сначала изгнав его, а потом даровав милости. Как бы повел себя милорд Фламбар, окажись перед ним, после смерти короля и королевы, брат короля, регент принца, который возвестил бы, что договор продажи — поддельный, вернул бы ему титул и земли? Стал бы служить с преданностью. А герцог только этого и желал. Ему нужны были верные люди.
— Вернул бы тебе Дарем? — спросила Эмер у мужа. — И Тилвин остался бы ни с чем? Столько подлости — и все зря…
— Я все равно бы не согласился, — сказал Годрик, и Эмер поняла, что он говорит больше для нее, чем для епископа и королевского советника.
— Он пытался подкупить и меня, — сказал епископ. — При каждой встрече пытался всучить драгоценности. Я сыграл свою роль с разрешения милорда Саби.
— Но если герцог не хотел убивать, то зачем подослал к нему кормилицу со змеей? И как объяснить все эти покушения?
— Тут сэр Тюдда решил действовать самостоятельно, — сказал лорд Саби. — Скорее всего, змея предназначалась леди Фледе, чтобы расчистить путь к оружейным мастерским, когда сэр Годрик будет изгнан. Но Тюдда решил по-другому. И просчитался. Вместо вашего мужа едва не погибли вы…