— У ваших юристов будет много работы. Потому что я сдаваться не намерена! Вы за всё ответите!
— Моим юристам, к счастью, есть чем заняться помимо того, чтобы разносить в пух и прах ваш бессовестный хайп на моём имени, — заявил Красницкий.
— А сейчас мы уходим на рекламу, — заявила ведущая, откуда-то обзаведшаяся ещё одним микрофоном, точной копией моего. — Не переключайтесь. У нас интересно!
Старший продюсер за кулисами поднял вверх два больших пальца, показывая, что всё путём. Белинская кивнула ему, Красницкий довольно осклабился.
И я поняла, что они решили топить меня дальше. А унижений я не терплю.
Что-то внутри меня распрямилось, подобно пружине, и зазвенело. Меня затрясло от одной мысли — они пригласили меня сюда, чтобы опозорить! Перед всеми, перед этими зрителями, перед всей страной!
Да, начиналось всё хорошо, а закончилось, как закончилось. Только это ещё не конец, они узнают, с кем связались!
Глава 3
В связи с предстоящим выдвижением на выборы мой медиа-консультант Тим Бобров сказал, что идти на ток-шоу стоит и даже посмеялся, что мы должны приплатить этой дерзкой блоггерше за шумиху и хайп. Моё имя не слишком уж на слуху у тех, кто не крутится в строительном бизнесе, несмотря на ряд громких проектов. Уговаривать меня не пришлось, я и сам понимал, что в нынешние медиа-сферы не попасть без большого шума. И было совершенно плевать на то, что кто-то пишет обо мне или видео снимает.
Моськи лают, караван идёт. Если моськи ещё и грязью бросаются, вообще превосходно — то, что доктор прописал, «масло», как любит говаривать мой друг детства Дамир Сидоров, бас-гитарист, рок-энд-ролльщик и хулиган. Я тоже прихватил от него это словечко из музыкантского слэнга, хотя многие не понимают. Это их проблемы, пусть подстраиваются.
— Если вы, Иван Аркадьевич, задвинете эту блоггершу так, как вы умеете, перед всей публикой, а потом покажете себя с лучшей стороны, — Бобров растянул губы в деланной улыбке, — тоже, как вы умеете, о ней забудут все СМИ через день, через неделю максимум, а вы продолжите свой триумфальный поход навстречу выборам.
— Не торопишься с триумфом? — усмехнулся я, хотя слово «поход» мне понравилось — ассоциация с крестовым. Собственно, что мне и нужно было на сегодняшний день.
— Я в нём не сомневаюсь, Иван Аркадьевич! Мы приложим максимум усилий, сделаем всё на разрыв аорты!
— Тогда я и услуги твои оплачу только по результату: когда моя партия лет через пять займёт большинство в Госдуме.
Треугольное лицо Боброва вытянулось, превратившись из равностороннего треугольника в остроугольный. А я больше ничего не добавил: пусть помучается. За каждое слово надо платить, даже если это шутка.
Мне пришлось задержаться в Хельсинки, и съёмки перенесли с семнадцати на 22:00 по просьбе секретаря. Приехали мы в одиннадцать прямо из аэропорта.
Московские пробки достигают апогея, стоит слегка припорошить столицу снежком. Кажется, я всё-таки добьюсь разрешения летать над городом на вертолёте, потому что такое положение дел меня совершенно не устраивает.
Федеральный канал изнутри напоминал студенческий Дом культуры. Так же много дверей, так же обшарпано и кучно. Толпятся «хомячки» без дела. Наблюдается полное отсутствие структуры и множество богемных лиц. Даже вахтёрша за окошечком была как из тех лет, когда мы с Дамиром лабали на гитарах в группе «Грязный Джо» и с гордостью носили косухи. Это меня умилило. Всегда трогают воспоминания о времени, когда всё было просто.
Бобров вместе с персональным продюсером разложили мне всё по полочкам, как идиоту: слова, нюансы, куда смотреть, как реагировать. Они беспрестанно улыбались, словно у них уголки рта были к ушам привязаны.
Раздражает! Потому и сказал:
— Пока не принесут кофе с ромом и хороший сочный стейк, ничего не начинаем.
Не потому что мне до жути хотелось есть, а чтобы скалиться перестали, аж желудок от патоки свело. Увы, Боброву не помогло.
— И мороженого мне, с шоколадной крошкой, — добавил я. — Срочно!
Тот упорхнул.
Если б он не был реальным профи в медиа-сфере, уже давно турнул бы его. Но надо отдать должное — разбирается.
Пока они бегали, избавив меня от скрипящей на зубах приторности, я углубился в биржевые сводки, развалившись на кожаном диване в VIP — гримёрной. Она отличалась от прочей ободранности, словно была продуктом монтажа, а не евроремонта. С деликатным стуком в помещение зашла Катерина. Белинская, кажется. Мы с ней не так давно встречались на зимних играх в поло — очередной модной фишке столичной аристократии.